– Кто научил тебя этому дурацкому слову? – отнеожиданности она задала самый глупый вопрос из всех возможных.

– Парень, у которого я одолжил эспарденьяс, –странно, раньше шла речь о подарке. – Так что же все-таки произошло?

– Ничего. Мне просто показалось, что… что у тебя небьется сердце.

– Решила, что я умер? – Ничего я не решала.

– Не переживай, я не умру, кьярида. А если умру – тосовсем не так, поверь мне.

– Я верю.

Васькино ухо по-прежнему покоилось на груди Ямакаси, ипо-прежнему в ней была тишина. Пустота. Ни одного звука. От осознания этого уВаськи путались мысли: даже у птиц есть сердце и вряд ли чудесная Кетцаль –исключение. А если сердца нет…

– Ты удивлена, что не можешь его найти? –искусством влезать в чужие головы он овладел в совершенстве, чертов клоун. Воти сейчас: влез, взялся за кончик утка, взялся за кончик основы – и быстреньковсе мысли и распутал.

– Ничего я не удивлена.

– Ты просто не там ищешь.

– Что значит – не там?

– Сместись правее.

Васька не совсем понимала, к чему клонит Ямакаси, нопослушно сдвинула ухо правее. А потом – еще правее и еще – пока наконец неуслышала долгожданное тук-тук.

Тук-тук.

Тук-тук-тук.

Тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук.

– Ничего не понимаю…

– Я совсем не такой бессердечный, каким тыпредставляешь меня, детка. Просто сердце у меня справа.

Васька была сражена наповал этим неожиданным признанием.Чудесная птица Кетцаль с сердцем с правой стороны – это уже слишком. Слишкомдаже для птицы.

– Вот черт, как такое может быть?!

– Может, как видишь. Внутренние органы расположенызеркально, только и всего. Не такой уж редкий в медицине случай.

– Но и не частый, – среди Васькиных знакомых нетникого с зеркальными внутренними органами. Ямакаси и без этого был личностьюисключительной, теперь же его котировки взлетели до небес.

– В этом есть и свои преимущества, поверь. Во всякомслучае, если кому-нибудь придет в голову выстрелить мне в сердце, они не найдутего в положенном месте. Мое сердце ускользнет. Разве это не потрясающе?

– Потрясающе.

Оно ускользнет в любом случае, вне зависимости от того,придет ли кому-нибудь в голову выстрелить в сердце Ямакаси, пырнуть его ножомили просто попытаться поймать его в силки; Ваське становится грустно, уж невлюбилась ли она?

Определенно нет.

Иногда Ямакаси исчезает.

Не слишком надолго, этого времени хватило бы, чтобыдобраться до Петродворца, бросить монетку в фонтан, съесть мороженое,пофотографироваться с белками в парке, искупаться в месте, где «купаниезапрещено, проход судов», – и вернуться. Этого времени хватило бы, чтобыпосмотреть в спортбаре футбольный матч, а потом финал Уимблдона, а потом –королевскую регату, – и вернуться. Этого времени хватило бы, чтобы сесть впоезд дальнего следования и отъехать от Питера километров на триста. Чторасположено в трехстах километрах от Питера?

Таллин, Хельсинки, Бологое.

Насчет Таллина и Хельсинки Васька не совсем уверена.

Как не совсем уверена, что Ямакаси будет возвращатьсявсегда. Единственное, что хоть немного ее успокаивает, – он никогда неберет с собой рюкзак. И все вещи в нем находятся на своих местах, ни одной непропало. Васька уже сто раз подолгу держала в руках каждую из вещей, заисключением записной книжки, просто книги и буклета с самолетами. У нее дажепоявились свои любимцы: китайские шары, например, их можно вертеть в руке и приэтом они издают тихий мелодичный звон. Затем идет зажигалка «Зиппо» с кактусоми койотом, воющим па луну. В зажигалке отсутствует кремень, Васька выяснила этоопытным путем.

И еще календарик.

Иногда Ваське кажется, что схема метрополитена, нарисованнаяна нем, меняет свою конфигурацию. Да нет же, она совершенно уверена в этом! Ещевчера красная и желтая линии сходились вместе под углом в сорок пять градусов,а сегодня идут параллельно друг другу. Еще вчера черная и синяя линиипересекали желтую, а сегодня черная исчезла и осталась одна синяя. Ваську злит,что все судьбоносные для неизвестного ей метрополитена события происходятпомимо нее. Она часами вглядывается в календарик, стараясь схватить линии заруку в момент их трансформации – куда там! Они всегда находят способ объегоритьВаську.

Глазение на календарик часто вводит ее в состояние некоеготранса. Тогда границы матовой поверхности календаря раздвигаются, зажеванныеуглы перестают существовать, и Васька явственно видит черноту туннелей,светофоры, стрелки для перевода рельсов, проносящиеся мимо платформы и дажелюдей на платформах. И даже таблички с названиями станций. Названия на нихпрочесть невозможно (редкая психологическая особенность Васьки и здесь даст осебе знать), но…

В этом «но» все и дело.

Ей кажется – нет, она уверена! – что могла бы ихпрочесть. Могла, могла! – при определенном стечении обстоятельств, подопределенным углом зрения, в определенное время суток; единственное необходимоеусловие: Васька должна быть в этом чертовом метрополитене!

Она должна найти чертов метрополитен. Или хотя бы узнать, вкаком городе он расположен. Она отправится в тот город (где бы он нинаходился), и тогда проблема, столько лет мучившая ее, разрешится сама собой.

Сумасшедшая на первый взгляд идея овладевает Васькойнастолько, что она не возвращает календарь на место, а оставляет себе. И мысльо том, что этот поступок выставит ее перед Ямакаси в невыгодном светесоски-недоумка, роющегося в чужих вещах, больше не волнует Ваську. Едвадобравшись до работы, она поочередно показывает календарь сразу несколькимлюдям из «Ноля» с просьбой прочесть надписи на линиях, под линиями и, еслиудастся, – на обороте.

По-моему, тут написано по-английски, после недолгогоизучения календарика говорит официант Ив, Уточни у Виталика, он в этих делахволочет.

Васька терпеть не может Виталика, порочную тварь, отдаленнонапоминающую сторчавшегося Джонни Деппа, к тому же Виталик ходит в друзьяхблаженной дурочки Мики. Она бы в жизни с ним не заговорила, но календарьзаставляет ее с легкостью отступить от принципов.

– Это не английский, – после минутного молчаниязаявляет Виталик, нимало удивленный вниманием Васьки. – Это скорее,немецкий. Видишь эту букву с двумя точками сверху?

– Вижу, – цедит Васька, ей очень хочется вломитьВиталику по морде, да так, чтобы оказался задействованным его красный мокрыйрот и чтобы кровь брызнула из него фонтаном. И залила бы к едрене-фене нетолько Виталикову физиономию, но и опознанную им букву с двумя точками сверху.