– Но в таком случае ты нарушаешь условия данного мне обещания.

– Будь проклято это обещание! – выкрикнула она. – Ты никогда не позволишь мне забыть о нем, да?

– В данный момент это единственная надежда наконец убедить тебя стать моей женой.

Джулиана фыркнула:

– Ты заблуждаешься, думая, что это возможно. – Акстон не обратил внимания на горечь, с которой были сказаны эти колкие слова.

– Я сделаю все, чтобы переубедить тебя, пока не наступило Рождество.

Она подняла глаза к потолку и закусила губу, а потом вперилась в него таким гневным взглядом, словно собиралась прожечь в нем дыру.

– Зачем? Чтобы ты продолжал манипулировать мной? Разве мы не можем просто снова стать друзьями? Разве наши отношения не могут быть такими же, как в детстве?

Айан сделал шаг, разделявший их. Он не обратил внимания на то, как она напряглась. Вместо этого он откинул назад непокорный локон с ее щеки и позволил себе роскошь провести большим пальцем по красному шелку ее губ, вспоминая их нежный вкус и удивительно неумелые, пылкие поцелуи.

Виконт нежно взял ее за подбородок:

– Мы больше не дети, и мои чувства к тебе выходят за рамки дружеских. Если отдать дань честности, то ты чувствуешь то же самое. Я знаю, к переменам нелегко привыкнуть. Но все изменилось, и теперь ты должна признать это и принять решение.

Прежде чем она смогла вымолвить хоть слово, он взял ее лицо в ладони, наклонился и скользнул губами по ее рту. Он вдыхал ее, впитывая ее аромат, как изысканные духи.

Джулиана задрожала под натиском его губ. Она замерла и напряглась. Подглядывая за ней из-под полуоткрытых век, он увидел, что она нахмурилась, борясь с собой.

Ее скованность ранила его, словно острый нож.

Акстон снова слегка коснулся ее губ, и хотя она по-прежнему стояла неподвижно, он ощущал ее сопротивление. У Айана защемило сердце. Он не может позволить ей продолжать ненавидеть его, ему было невыносимо чувствовать ее холодность.

Айан ласково и благоговейно прошептал:

– Джулиана, любимая, дай мне шанс.

Виконт осыпал ее губы дождем нежных, умоляющих поцелуев, затем покрыл поцелуями ее щеки, лоб, шею. Он сжимал ее лицо в своих руках, так что она не могла отвернуться, и с нетерпением ждал ответа.

Содрогнувшись, Джулиана выкрикнула:

– Нет!

И ее губы страстно прижались к его губам.

Почувствовав, как он ответил жадным поцелуем, она приоткрыла рот.

Восторг захлестнул его. Он принял ее приглашение, яростно ворвавшись в глубь ее рта. Она была само совершенство, ее вкус одурманивал, как и ее запах. Он не был приторно-сладким. Даже ее аромат был похож на нее саму: неповторимый, острый, чувственный, он все же оставался запахом леди.

Сладострастный вздох сотряс его грудь, прежде чем вырваться наружу.

Он долго упивался ее податливостью, и тишину нарушало только ржание его лошади. Его губы медленно скользили по ее чарующим губам, мягким и манящим. Наконец, в последний раз коснувшись ее языка своим, он выпустил ее, оставив стоять с закрытыми глазами, прерывисто дыша.

– Ты не найдешь этого в объятиях другого мужчины, – сказал он. – Потому что мы созданы друг для друга.

И тут Акстон совершил самый нелегкий поступок в своей жизни. На негнущихся ногах он развернулся, уверенный, что если сильнее поцелует Джулиану, чего ему до боли хотелось, то ее слабое сопротивление рухнет, как карточный домик. И тогда он использует все доступные способы убеждения, чтобы заняться с ней любовью. А она решит, что он снова навязал ей свою волю, и ее гнев повлечет за собой еще более значительные последствия.

В то время как его словно налившиеся свинцом ноги уносили его прочь от нее, она крикнула ему вслед:

– Будь ты проклят! Почему ты так поступаешь? – Айан не ответил. Он не был уверен, к чему относится ее вопрос: к его поцелуям или уходу. На самом деле, это не важно. Возможно, когда-нибудь он поймет оба «почему».

– Ты, высокомерный негодяй! Если ты не способен прочесть мое послание и понять, что я дам ответ на Рождество, тогда ты еще больший глупец, чем я думала.

Зажмурившись от боли, Айан выругался и заставил себя продолжать двигаться к выходу. Не важно, как она откликалась на его прикосновения, она была полна решимости ненавидеть его. Упрямая женщина. Он не имел понятия, как заставить ее передумать, но он должен найти способ, и поскорее, пока он не потерял ее навсегда.

Остаток дня Джулиана дулась. Ничто ее не радовало.

Обед пришелся ей не по вкусу. Книга, которую она читала в последние дни, стала казаться скучной. И в довершение всего преследовавший ее злой рок послал на землю ледяной проливной дождь, заперев ее внутри дома наедине со своими мыслями.

И, тем не менее, она всячески старалась отогнать от себя неприятные думы. Несмотря на то, что она отчаянно пыталась этому сопротивляться, но всякий раз, когда губы Айана касались ее губ, она теряла ощущение реальности. Его поцелуй были слишком настойчивыми, а искушение – слишком сильным, чтобы перед ним устоять.

Черт бы его побрал! Почему Байрон так не действовал на нее? Или кто-нибудь – кто угодно – другой?

Наступила ночь, и Джулиана стала готовиться ко сну. Она отпустила Амулю, после того как ее горничная помогла ей раздеться. Похоже, индианка была рада оставить ее наедине с отвратительным настроением. Эта мысль только усилила ее хандру. Она уселась перед туалетным столиком, распустила волосы и провела щеткой по длинным, цвета тусклого золота прядям.

В зеркале, по правую сторону, она заметила белое туманное пятно. Через мгновение она услышала тихий плач. Девушка выдохнула. Внезапно все рожки в комнате погасли, как будто кто-то одновременно потушил их.

Несмотря на это, расплывчатый белый образ в ее зеркале стал ярче и принял четкие очертания…

Привидение незнакомой девушки, с незапамятных времен обитавшее в Харбруке, светилось в темном зеркале, сжимая свою красную книгу, в то время как ее маленькие пальчики перебирали кружевные оборки на рукаве.

– Почему? – простонало привидение. Любопытство вывело Джулиану из мрачного настроения.

Она не была испугана, но почему-то почувствовала, как кровь стынет в жилах. Воздух позади нее стал жутко холодным.

Джулиана зачарованно смотрела на привидение в зеркале. И снова ей стало интересно, кем этот призрак был при жизни и почему он не желал покидать Харбрук.

– Почему я не поверила? – плыл в воздухе еле уловимый шепот.

И тут призрак вперил сердитый взгляд в Джулиану. Мурашки побежали по ее телу.

Призрак со злостью протянул ей книгу, словно желая что-то показать.