На протяжении всего этого времени наш крейсер шел на скорости в двадцать пять узлов, иногда двадцать шесть. Будучи быстрее, чем «Эмден», мы могли диктовать характер сражения. Теперь мы перевели огонь на батарею правого борта. К этому времени я уже почти оглох. Из-за поспешности я забыл заткнуть уши ватой. Об этом я ни в коем случае не забуду в следующий раз.

Когда я покидал свой пост у носовых орудий и шел на корму, я встретил группу людей, кричавших «Ура!» и размахивавших в воздухе головными уборами.

— Что случилось? — спросил я.

— Он потонул, сэр, он потонул, — последовал ответ.

Я бросился к бортику и, не увидев никакого следа вражеского крейсера, приказал всем морякам идти к спасательным шлюпкам, поскольку определенно будут выжившие, плавающие вокруг. Как раз когда мои люди были готовы спускать шлюпки, кто-то крикнул:

— Смотрите, сэр, они все еще стреляют!

Мы быстро вернулись к своим орудиям. Облако густого желтого дыма покрыло корабль противника и создало впечатление, что он исчез. Позднее наш крейсер повернулся и возобновил сражение еще одним бортовым залпом.

К этому времени три дымовые трубы противника и фок-мачта были сбиты. Яростный пожар разгорелся на корме. Мы снова развернулись и дали один или два залпа нашими орудиями правого борта. Затем мы заметили, что крейсер сел на мель у Северного Килинга. Поэтому мы прекратили стрельбу около 11:20. Если считать в целом, то сражение длилось один час сорок минут.

Удары по нашему кораблю не были серьезными, Мы получили три снаряда по корпусу. От снаряда, который разорвался рядом с юнгой на палубе к камбуза, пострадали только его личные вещи. Два или три дня спустя юнги все еще находили осколки снаряда. Единственными настоящими разрушениями были разрушения пульта управления огнем в задней части. Теперь он представлял собой массу искореженного железа. Другие попадания не имели последствий.

Затем я бросился в погоню за угольщиком, который видели маячившим у «Эмдена». Когда мы поднялись на борт, то обратили внимание, что его кингстоны открыты и он быстро тонет. Мы забрали всех людей и вернулись к «Эмдену » около 16:00.

На «Эмдене» кто-то взобрался на грот-мачту и срезал все еще бьющийся на ветру флаг. На носу кто-то махал белой простыней. Постепенно темнело. Не зная, находится ли поблизости крейсер «Кенигсберг», мы не могли инициировать спасательные меры и должны были уйти. Внезапно мы услышали резкий крик во тьме и остановились. Спустили шлюпки и спасли измотанного, но счастливого немецкого матроса. Он стал четвертым человеком, которого мы в тот день выловили из воды.

Рано утром 10 ноября мы отправились к телеграфу, где планировали захватить группу, высаженную с немецкого корабля с целью разрушения телеграфа и радиостанции. Там мы узнали, что немецкий экипаж реквизировал шхуну и исчез.

Бедняги не уйдут далеко, потому что корабль тек и не был приспособлен к морским переходам. Кроме этого, на шхуне имелись проблемы с помпами. Немецкий десантный отряд разрушил все радиооборудование, но персонал станции раскопал запрятанные запасные части, и вскоре установка снова работала.

В 11:00 мы вернулись к «Эмдену». Меня послали к нему в шлюпке. К счастью корма судна возвышалась над волнорезами и при помощи свисающего выбленочного троса я смог близко подобраться к судну, направляя нос шлюпки в море. Затем меня принял командир «Эмдена». Я объяснил предложение нашего командира. Если командир «Эмдена» даст честное слово (обязательство военнопленного не участвовать в военных действиях), то мы готовы взять его экипаж на борт «Сиднея» и доставить прямо в Коломбо. При упоминании обязательств, он заколебался, но с готовностью согласился, когда я объяснил, что именно имеется в виду. Затем пришла ужасная задача перевозки тяжелораненых в шлюпках.

Я воспользовался возможностью поздравить командира «Эмдена». Я сказал ему, что он очень хорошо сражался. Он оборвал меня и резко ответил:

— Нет, плохо.

Я тут же покинул его. Вскоре он подошел ко мне и сказал:

— Спасибо на добром слове, но я не удовлетворен. Нам следовало добиться большего. Вам сопутствовала удача, так как вся моя система управления судном была разрушена в самом начале.

Когда все шлюпки отчалили, я прошелся по вражескому судну. Я не могу описать свой ужас. Кроме носа, который от края мостика до кормы казался нетронутым, все представляло собой жуткую, покореженную гору хлама. Немецкий врач попросил меня сигнализировать «Сиднею», чтобы прислали морфия, поэтому я пошел на корму и не возвращался на нос немецкого корабля.

Немцы были тронуты и очень благодарны, узнав, что по приказу командира по прибытии в Коломбо не будет никаких приветствий и других знаков празднования победы. В любом случае никто их и не хотел, в виду длинных рядов тяжелораненых на палубе в кормовой части.

Командир корабля фон Мюллер — это благородный, выдающийся и удивительный человек.

В Коломбо мы передали всех раненых, как англичан, так и немцев. Подсчитав количество спасенных нами, 150 человек, мы определили потери немцев. Мы знали количество тех, кто высадился на острове и убежал, количество членов абордажной команды на угольщике. Немецкий корабль потерял по крайней мере 180 человек; 20 были тяжело ранены и примерно такое же количество получили легкие ранения.

Позднее я разговаривал с несколькими немецкими офицерами. В первый день на борту нашего корабля один из них сказал:

— Вы стреляли по нашему белому флагу.

Я тут же занялся этим вопросом. Но затем немецкий лейтенант торпедного отсека и судовой механик твердо заявили, что нет, по белому флагу никто не стрелял. Даже после этого офицеры «Сиднея» не могли оставить этот вопрос. Один из нас отправился к командиру корабля. Мы также получили заверения командира «Эмдена» фон Мюллера, что этого не произошло, и он намерен встретиться со своими офицерами и разобраться с данным вопросом.

До того, как командир фон Мюллер покинул наш корабль в Коломбо, он пришел на палубу кормовой части и поблагодарил меня за спасение и внимательное отношение к раненым. Он пожал мне руку и отдал честь. Это было и благородно, и вежливо. Энсин принц Гогенцоллерн также показал себя джентльменом во время этого плавания. Мы оба согласились, что наш долг убирать друг друга с театра военных действий, но в этом нет ничего мстительного или личного».

Как «Сидней» смог захватить «Эмден» врасплох? Попал ли немецкий крейсер в хорошо подготовленный капкан? Нет, его карьеру закончило совпадение. Все получилось бы по-другому, если бы у Мюллера имелась информация, что за несколько часов до его операции против Кокосовых островов первая группа австралийского эскорта, сопровождающего суда, которые перевозят войска за океан, идет вдоль этих островов, и что флотилия все еще находится поблизости, направляясь на Средний Восток. Командир фон Мюллер объяснил на борту «Сиднея», что он бы атаковал транспорт в ночное время.

К. В. Стивене из Австралийского Военно-морского флота, который наблюдал за действиями на борту «Мельбурна», вспоминает, как создавалась флотилия и как получилось, что она проходила так близко к району действия «Эмдена»: