Последним «Эмден» покинул командир корабля фон Мюллер, сопровождаемый на катере командира корабля противника группой английских офицеров, хотя он не просил никаких почестей. По прибытии ему салютовал почетный караул. Командир Глоссоп, который стоял рядом со сходнями, проводил его в свою каюту и предоставил новую одежду. Для моряков «Эмдена» была подготовлена большая комната на палубе бака. Их там также ждала еда. Немецкие моряки жадно набросились на нее — вареную картошку, селедку, мясные консервы, чай, хлеб и табак.

Едва ли имелись следы участия австралийского крейсера в сражении. Он держался на большом расстоянии и фактически оказался невосприимчивым к небольшим снарядам немецкого крейсера. Если бы оба крейсера были одинаково современными и мощными, результат мог бы оказаться совсем другим. Так думали моряки «Эмдена».

Они узнали, как и почему «Сидней» появился так внезапно и неожиданно у острова Дирекшн. Он составлял часть эскорта, сопровождавшего суда, перевозившие войска из Австралии в Европу, флотилии, которая случайно оказалась поблизости.

Моряки «Эмдена» решили, что к ним хорошо относятся на австралийском крейсере. Противники были вежливыми и услужливыми, а английские врачи и их подчиненные превзошли себя, ухаживая за ранеными. Они работали без устали. Многие из тяжелораненых обязаны им жизнью.

Постепенно стемнело. Этой ночью «Сидней» не мог думать о спасении моряков «Эмдена», все еще находившихся на Северном Килинге. Место не подходило для якорной стоянки, и он пошел вдоль подветренной стороны острова, но отправил шлюпку с энсином Шаллом и несколькими моряками «Эмдена» на берег, чтобы собрать там людей. Они должны были быть готовыми к переправке на следующее утро. Ночью «Сидней» ходил взад и вперед недалеко от острова, в то время спасательная команда продолжала выполнять свою задачу. Было очень трудно найти людей, которые разбрелись в непроницаемых зарослях и собрать их всех в назначенном месте. Следовало позаботиться о раненых, которые были измождены и два дня не пили воды. Кроме ран, их мучили насекомые и черви, и все это под безжалостным жарким солнцем. Нескольких мертвых требовалось похоронить, среди них доктора Швабе. Те, кто не был ранен, очень мало что могли сделать для своих пострадавших товарищей. Несмотря на отчаянные поиски они не нашли воду. Они могли предложить только несколько кокосов и птичьих яиц. Дрейфующие гамаки достигли берега, обеспечив скудные постели для тяжелораненых. Они давно ждали помощи. Даже не раненые, но легко одетые люди сильно страдали под жгучим тропическим солнцем. Отсутствие воды довело всех до предела, и они были готовы сломаться.

Рано утром началась погрузка на корабль, она прошла гладко и быстро. «Сидней» направился назад к Дирекшну, высадил там врача радиостанции и взял курс на Коломбо. Но где же сорок девять человек из десантного отряда? Говорили, что под руководством лейтенанта фон Мюке они сбежали на старой шхуне, которая стояла в гавани.

Судя по словам лейтенанта К.Р. Гарсии из Королевского Австралийского Военно-морского флота, 9 ноября 1914 года на борту «Сиднея» произошло следующее:

«Мы шли примерно в пятнадцати морских милях к востоку от Кокосовых островов, к юго-западу от острова Ява, и направлялись в Коломбо. Около 07:00 мы получили искаженный радиосигнал с радиостанции на Кокосовых островах: «Неопознанный корабль у входа в гавань». «Мельбурн», командир которого был старшим офицером в группе, приказал нам дать полный вперед и проверить ситуацию на Кокосовых островах.

Я как раз принимал ванну, когда мой товарищ, Белл-Салтер ворвался с известием, что противник находится всего в сорока морских милях от нас. Вначале я воспринял сообщение, как одну из его шуток, но вскоре он убедил меня, что на этот раз говорит серьезно. Шум турбин увеличивающего скорость до максимальной судна усилил и так растущее возбуждение.

В 09:15 мы увидели, как над горизонтом появились верхушки кокосовых пальм на Килинге. К 09:20 стал заметен и «Эмден» — или, если быть более точным, ободы его труб находились примерно в двенадцати-пятнадцати морских милях от нас. В 09:40 он открыл огонь с большого расстояния. Вскоре после этого мы начали обмен артиллерийским огнем.

На протяжении всей битвы я был занят, бегая между снарядными элеваторами и орудиями на носу и теми, которые находились у правого и левого борта, но также в передней части судна.

Наиболее напряженной частью сражения оказались первые полчаса. Мы открыли огонь нашей батареей левого борта. Я стоял рядом с орудием номер один левого борта. Наводчик спросил меня, следует ли ему заряжать орудие. Я ответил, что нет, не заряжать, пока он не получит соответствующий приказ. Затем он сообщил, что «Эмден» выстрелил. И тогда я сказал:

— Хорошо, заряжай, но попридержи огонь.

Позднее я выяснил, что приказ заряжать был передан другим расчётам за целых десять минут до этого.

Немного позднее я услышал треск. Я посмотрел в сторону кормы и увидел, что снаряд противника ударил поблизости от орудия номер два на правом борту. Из-за защитной брони вокруг орудий я не мог видеть, что удар вывел весь расчет из строя. Я не видел ни огня, ни дыма. (На борту небольшие пожары можно сразу же затушить.) Я оставался на своем посту. Это было место, которое требовало постоянного внимания. Люди работали прекрасно, как во время учений. Держать большое количество резервных боеприпасов наверху во время сражения опасно, также снаряды, патронташи и так далее должны равно распределяться между двумя орудиями на правом борту и двумя на левом. Предохранительные колпачки приходилось снимать небольшими штырьками, с которыми было трудно управляться. Мы стояли рядом, чтобы помогать с неразорвавшимися снарядами. Ко всему этому, нам пришлось встряхнуть одного или двух моряков, которые не выполняли свою работу должным образом. Это оставляло мало времени, чтобы смотреть на «Эмден» и интересоваться его состоянием. На пути на правый борт я раз или два взглянул на орудия левого борта, которые, как казалось, находятся в центре яростной битвы. Оглушительные звуки — уии-уу, уии-уу, уии-уу — эхом отдавались по всему судну, смешиваясь с грохотом орудий и бабаханья снарядов, ударяющих по воде с другой стороны нашего корабля. Из-за большого расстояния угол удара был острым.

По пути на корму я услышал громкий удар. Снаряд попал по верхнему краю защитного шита орудия номер один по правому борту. Хромая, ко мне подошел мичман и сообщил, что только что отнес вниз офицера. Кроме этого, пульт управления огнем полностью вышел из строя и все, кто там находился, получили ранения. Я велел мичману, если может, идти к орудию номер два по правому борту и посмотреть, не начался ли там пожар. Если он увидит лежащие рядом ящики со снарядами, то ему следует немедленно сбросить их за борт. Мужчина смело собрался с силами и похромал к корме. Там он обнаружил начало опасного кордитного[21] огня. Позднее я увидел дым, поднимающийся с кормы. Я тут же побежал туда, но обнаружил только тлеющие остатки пожара и двух людей с сильными повреждениями ног, сидящих на платформе.