— У всех эти… нет, как и письменности. Ну так пусть официально обратятся по дипломатическим каналам в типографию, а ещё лучше в императорскую фабрику Гознак, оплатят, им изготовят партию защищённых бланков.

— Во-первых, времени на всю эту историю попросту нет. А во-вторых, задачи на локальную паспортизацию кочевых жителей у микрогосударства не стоит.

— А какая стоит? — плюхнувшись на потрёпанное и неимоверно разбитое кресло, добродушно спросил он.

— А такая что скупой правитель этого каганата не может сходить к нотариусу, потому что тот требует паспорт, причём, что характерно — на русском языке.

— Сделаем ему паспорт, какие проблемы, любое имя, фамилия. Фотография его есть?

— Стоп, давай проблему разберём по частям. Ему не нужен имперский паспорт, а свой, степняковый, каганатский, но не сказать, чтобы это просто, документ должен быть снабжён печатью, символикой, названиями выдавшего органа и так далее. Чтобы нотариус даже не задумался что паспортов у этих степняков нет в природе.

— То есть мне предстоит придумать формат паспорта и изготовить таковой?

— В точку.

— Творческая задача, хотя и без элемента преодоления, профессионального вызова. Нужны полные данные субъекта, дата рождения, место рождения и так далее. Ну и фотография. На каком языке будем делать документ?

— А на каком, если у большинства степняков нет письменности?

— Ну, здесь подойдёт русская транскрипция степняковских слов, у меня есть несколько словарей. Они по такому методу заключают между собой договоры. И второй вариант сразу на русском, достаточно много государств делает документы сразу на двух языках. Какой у нас с вами народ Степи?

— О, а вы разбираетесь?

— Думаете, раз я немец, то равнодушен к этническому вопросу? Вы знали, что немцев называют германцы, алеманны, самоназвание дойч, итальянцы нас зовут — теудо, скандинавы — туск, чухонцы называют ватцы. Само слово немцы собирательное, означает немые, то есть не знающие русского языка.

— Круто. Вы меня впечатлили.

— Ещё бы, Geduld bringt Huld! Так что там по народности?

— Регион Южный Алтай, то есть алтайцы.

— Собирательное… и алфавита у них нет. Мне придётся разработать для них письменность на основе кириллицы. Вы меня удивили, очень амбициозная задача для одного документа. Даже не знаю сколько с вас просить.

— Теперь перейдём к фотографии.

Я достал портрет Великого Кагана, и Канцлер прыснул от смеха.

— А ваш заказчик большой оригинал, — тихонько ржал он.

— Да, да, знаю, это называется юридическим термином — трындец. Но другого фото нет. Размер не тот, сабля эта дурацкая. Не представляю, насколько это сложны в работе материал.

Я не мог объяснить ему, что в моём времени портрет можно было бы отсканировать и обработать в фотошопе. То есть по местным меркам это всё равно как в космос полететь.

Канцлер деловито взял фотопортрет в руки и покрутил, рассматриваю под разным углом.

— Ну, мне вполне по силам. Фотокопирование на другой масштаб и лёгкая ретушь. Не слышали о таком?

— Всецело доверяю вам как профессионалу.

— Оставляете установочные данные нашего хана.

— Кагана.

— Да какая разница? И портрет.

— Можете сразу оценить, сколько будет стоить такой заказ?

— Меня иной раз просят изготовить деньги, кроме имперских, тут есть свои специалисты, что, по сути, высший пилотаж. Ваша история похожа. Сто восемьдесят рублей. Не было бы так интересно, загнул бы пятьсот.

— Спасибо, что экономите мои скромные денежные средства.

— Ой, такие уж и скромные?

— Заказчик жмот и ещё не дал мне ни копейки.

— Знакомо, — подал мне руку Канцлер для и символического скрепления сделки

* * *

— Как вы сказали, ностри… что? — директор продолжал растерянно жать мне руку, одновременно теребя другой рукой мою визитки.

— Давайте присядем, для начала.

Я отпустил его руку и прикрыл дверь кабинета с табличкой «директор профессионально-гуманитарного училища Мостовой С. А.».

— Итак, вы директор прииска…

— Небольшого такого…

— И адвокат?

— Да, все верно.

— И каким ветром занесло такого неординарного человека? Где вы учились, голубчик?

— В Серпухово.

— Ого, да вы из самой столицы?

— Практически. Так вот, есть у меня помощник, а у него диплом, но диплом у него китайский.

Я достал и передал директору нотариально заверенный перевод китайского диплома. После того как с него сняли копию и пришили листы с переводом, да ещё и с двух языков, бланк с удостоверением этого перевода — понять, что диплом не вполне настоящий, было не реально.

Директор рассеянно полистал, в паре мест останавливался, рассеянно бормоча — «Они даже это учат? Какие молодцы».

— В области образования в законодательстве Кустового пробелы.

— Да, не жалует нас заксобрание, что и говорить, — покачал головой директор, — а финансово-бюджетное управление не жалует ещё больше. Совсем мы обнищали…

— Вот этом тоже, кстати, важный момент… Так вот. Диплом у него есть, но имеет ли он силу в условиях пробелов законодательства, очень спорно. Тут подходит принцип международного заимствования. При недостатках законов вольного города, принято негласно подсматривать за законами имперскими. Как ваши менее талантливые ученики списывают у более талантливых.

— Забавная аналогия. И что имперские законы?

— А они оперируют латинским термином, с которого я начал — «ностификация».

— И что сей процесс означает?

— Что в национальное учебное заведение, например, профессионально-гуманитарное училище города Кустовой, приходит студент с иностранным дипломом. И это учебное заведение, не бесплатно, конечно же, ведь это не входит в оплаченные из бюджета задачи, проверяет его знания и выдает ему сертификат о нострификации, то есть, что его диплом, и он сам — соответствуют профессиональным требованиям и что он может официально носить звание, например «юриста» в вольном городе Кустовой.

— И это легализует его диплом для работы в республике? — блеснул умным словом директор.

— В полной мере. Обращаю внимание, что для имперских дипломов такого не требуется.

— Да меня и самого пришлось бы как это… нострифицировать, я же не абы, где, а в самой Твери учился… в своё время! — приосанился директор.

— Верно. Но у меня в работе именно китайский диплом… Тут надо бы построже, верно? Давайте его нострифицируем.

— Но я не знаю как, процедурно… — замялся директор.

— Конечно. Ситуация-то неординарная. Ответ на вопрос, как — тихо и без лишней огласки.

Директор вопросительно вздернул бровь.

— Вот дополнительные документы,