не хуже и не лучше другой одежды. Только попросил Колю-морячка завязать мне шнурки на кедах. Тапочки и газету с заметкой «о моём подвиге», я засунул в сумку. Игорь куда-то отошёл. И вот я уже одетый и готовый, с сумкой на плече сижу на своей кровати… Конечно, мне хочется расспросить Васина про Аню. Но думаю, что он сам всё расскажет.

Снова что-то меняется. Снова без моего участия. Вариантов несколько. Может, повезут обратно на базу отдыха? Но тогда, почему такая срочность? Может быть, мы переезжаем в другую больницу? Зачем? В госпитале условия для лечения не хуже, а может и лучше, чем в других лечебных учреждениях.

Аня? Что с ней? Этот вопрос меня волнует больше всего. На данный момент — это самое главное. Она тоже переезжает отсюда? Не этим ли вызвана та срочность, с которой мне было предложено собраться?

Вот не люблю я такую угадайку. Ожидание чего-то неизвестного, приносит больше всяких глупых мыслей, чем само то неизвестное, которое может и не стоить стольких размышлений. Я расслабился и перешёл в режим медитативного ожидания. Просто сделал вид, что мне всё пофиг.

Неожиданно стало легче… Так я и сидел в ожидании нового явления Васина в палату.

* * *

Когда он за мной зашёл, я о чём-то болтал с Колей. Причём беседа была на совершенно посторонние темы. Игорь даже сделал немного удивлённое лицо, что ему раньше было не свойственно. Я попрощался с Николаем и другими мужиками в палате и пошёл вслед за куратором.

Во дворе госпиталя стоял УАЗик с красными крестами на бортах. Васин мне скомандовал садиться в заднюю дверь. Когда я туда сунулся, то обомлел… На носилках, пристёгнутая ремнями, лежала Аня. Она улыбнулась, увидев меня.

— Привет!

— Привет, Анечка! Ты как?

— Да вот, привязали, чтобы не шевелилась.

— Врачи сказали, что ей нельзя двигаться!

Только тут я заметил, сидящую слева Елену Николаевну.

— Здравствуйте! — вежливо сказал я.

— Здравствуй, Саша! Проходи! Садись!

Я пристроился на откидной скамейке. Дверь за мной захлопнулась и мы тронулись. Машина шла довольно-таки быстро. Я понял, что Аню не зря пристегнули ремнями. Мне пришлось кое-как держаться левой рукой за скобу рядом с дверью, чтобы не слететь на очередном повороте.

Куда мы так торопимся? Как на пожар… Окна были закрашены белой краской. Но судя по всему, мы пока ещё ехали по городу. Уж слишком много было поворотов и перестроений. Поговорить с Аней не удалось. Двигатель УАЗика — это вам не иномарка какая. Но она смотрела на меня всю дорогу. А я всё переживал, как выгляжу со стороны. Я прекрасно помню, что у меня не только брови и ресницы обгорели, но и волосы на лбу тоже слегка поредели. Мне бы наголо подстричься, чтобы выровнять причёску. Но всё некогда было.

Наконец-то машина пошла ровнее. И скорость немного прибавилась. Похоже, что мы покинули город. Куда же мы едем? Спрашивать у Елены Николаевны я не стал. Во-первых, она может не знать, а во-вторых, перекричать УАЗик мне будет трудно. Но ехали мы не так долго. Куда-то свернув, мы ещё немного прокатились по не совсем ровному покрытию, и остановились…

Выпускать из машины нас никто не спешил. Водитель заглушил машину, но появился новый уровень шума с улицы. И как мне кажется, я уже слышал его раньше и не раз…

Стекло машины было закрашено не до самого конца. Вверху оставалась тонкая полоска прозрачного стекла. Я чуть привстал и выглянул наружу… Так и есть… ИЛ-76… Гордость советской военно-транспортной авиации.

Наш УАЗик снова завёл двигатель и въехал в чрево большой железной птицы. Послышались какие-то техническо-металлические звуки. Я потянул за ручку открывания двери. Левой рукой это было не особо удобно, но я справился…

Нашу машину крепили за колёса крепили к металлическому полуднища самолёта. Уже закрывалась рампа, а двигатели нашего ИЛа надсадно ревели.

Васин, увидев меня, махнул рукой. Пришлось шлёпать в сторону от машины… В передней части самолёта по обеим сторонам были металлические сидения… К моему удивлению там уже сидели Лёшка, Маринка и… Лена.

— Привет! Ты чего такой смурной? — спросил меня Лёха.

— В машине укачало.

— Тебя раньше и в самолётах не укачивало.

— Очевидно, «организм, ослабленный нарзаном» не выдержал испытания УАЗиком.

— Ребята! А почему нас так внезапно забрали из лагеря и куда-то везут? — озвучила Лена волнующий всех вопрос.

— Это из-за него. — ткнул в меня пальцем Лёшка.

— Почему это только из-за меня? — возмутился я.

— Ну, а кто у нас тут самый больной?

— Аня…

— Она, что? Тоже здесь? — вскочила со своего места Маринка.

— А ты не знала? В машине лежит, закованная в корсет и привязанная к жёстким носилками.

Последние слова я уже говорил вслед бегущей Маринке. Она не просто подбежала к УАЗику. Она ворвалась внутрь… Похоже, что Аниной маме пришлось её там сдерживать. Наверное, Марина порывалась там обнять, поднять и расцеловать свою младшую подругу. Эту бы её безудержную энергию, да в нужное русло направить, цены бы ей не было.

Лёшка тоже пошёл поздороваться с Аней и её мамой. Остались только мы с Леной. Она не была близко знакома с Анютой. Так что там ей делать было нечего. Я вообще не понимаю пока, зачем она здесь?

— Привет! Ты как? — сказал я нейтрально, чтобы хоть как-то завязать разговор.

— Я нормально. Тебе не нравится, что я здесь?

— Почему ты так решила.

— Не знаю. У тебя такой вид, будто ты не понимаешь, почему я здесь.

— Я действительно не понимаю этого.

— Я сама не понимаю. Лёша с Мариной — пара. Ты с той девочкой — тоже будущая пара.

— Вот откуда ты всё знаешь наперёд?

— Саша! Тебе лучше присесть. Садись рядом со мной!

— Зачем? Мне и так неплохо.

Шум двигателей самолёта изменился. ИЛ тронулся с места, набирая скорость. Движение его было вполне плавным, но я не устоял на ногах и чуть не упал. Лена ухватила меня за локоть левой руки и я смог устоять на месте.

— Я же тебе говорила, что лучше присесть…

Глава двадцать первая

Неожиданные повороты

Новые встречи… Находки… Потери…

Снова вокруг лишь закрытые двери.

Но впереди горизонт необъятный.

Всё так запутанно и непонятно…

01 июля. 1974 год

Где-то в небесах. Мы куда-то летим.

— Опять твои шуточки? — спрашиваю нашу новую «подругу».

— Почему шуточки?

— Потому что выглядит, как фокус в рыночном балагане.

— Мне кажется, что у тебя ко мне