— Пустой, — сообщил он, — так что не перетрудишься.

Ричард ухмыльнулся.

— Это Розамунда придумала? — спросил он.

Он подозревал также, что только благодаря стараниям Розамунды он проделал весь путь в карете, а не снаружи, на облучке — под проливным дождем.

— Нет, мистер Темплер, — оскалился в ответ Хар-пер. — А на леди Розамунду даже глянуть не смей, иначе мы оба закончим наш бренный путь на дне Темзы с мельничными жерновами на шеях.

— Даже кошке позволено смотреть на короля.

— А вот кот на королеву — не моги… особенно если он у нее на службе. Ладно, пошли.

Они не успели и на шаг отойти от кареты, когда на мраморном крыльце дома появился человек, которого Ричард узнал с первого взгляда, хотя ни разу не видел. Фамильное сходство было ошеломляющим — это был, конечно же, герцог, отец Розамунды, а за ним шел ее младший брат.

Никто не шелохнулся. На миг показалось, что все, кто был во дворе, превратились вдруг в персонажей картины неизвестного художника… но тут из второй кареты вышла Розамунда, и картина тотчас ожила. Розамунда, сопровождаемая лордом Каспаром и Хью Темплером, поднялась по широкой мраморной лестнице. Ричард и сам не знал, что ожидал увидеть, но цена, которая последовала за этим, его разочаровала. Герцог Ромси бесстрастно, почти мимоходом поцеловал дочь в щеку, а затем обнял одной рукой за плечи и увел в дом.

— Трогательное воссоединение семейства, — пробормотал Ричард сквозь зубы, так что слышать его мог один только Харпер.

— Так уж у них принято, у аристократов, — так же тихо возразил Харпер, но и он, похоже, был разочарован увиденным.

В эту минуту к ним подошел лакей. Он, как и все, был в синей ливрее и черном жилете с золотым шитьем, но — как с облегчением отметил Ричард — волосы его не были напудрены.

— Ступайте за мной, — произнес он тем же тоном, каким мог бы обратиться к ним лорд Каспар.

Ричард невольно насупился. Харпер пригвоздил его к месту тяжелым выразительным взглядом и, убедившись, что его патрон все осознал, послушно последовал за лакеем в дом.

* * *

Им велели ждать в небольшой приемной неподалеку от парадного входа. Полчаса спустя тот же напыщенный лакей, который привел их в приемную, явился, чтобы провести Ричарда и Харпера в библиотеку герцога, располагавшуюся на другом конце дома.

Когда они дошли до библиотеки, лакей велел им ожидать снаружи. Дверь он оставил открытой, и до них донесся голос Хью Темплера:

—…Робинсон и Кук, что на Маунт-стрит.

— Я их знаю, — отвечал герцог. — Согласен с вами, они недурно работают, но лично я предпочитаю Шарпа и Бленда с Саут Одли. Они более внимательны к деталям. Могу биться об заклад, что моя старушка Лиззи прослужит еще сотню лет, а ведь ей сейчас едва сравнялось тридцать.

Харпер расплылся в широчайшей ухмылке.

— О чем это они толкуют? — удивился Ричард.

— О каретах, — ответил Харпер. — И о мастерах, которые делают кареты. Ну, теперь уж, верно, мистер Темплер мне поверит!

Разговор в библиотеке оборвался. Лакей знаком велел им войти и громко объявил о прибытии господ Доила и Харпера. Возле жарко пылающего камина полукругом сидели герцог Ромси, его сыновья и Хью Темплер. Розамунды с ними не было. Ричард в упор уставился на герцога и получил в ответ не менее жесткий и откровенный взгляд.

— Итак, — негромко проговорил герцог, — это и есть человек, который похитил мою Розамунду.

Лорд Каспар шевельнулся было, но не двинулся с места.

— Ваша светлость, — сказал он, — позвольте представить вам полковника Мэйтленда, бывшего главу Особого отдела Тайной службы Его Величества.

— Выйдите на свет, — промолвил герцог, обращаясь к Ричарду. — Не каждый день мне выпадает возможность познакомиться с убийцей, приговоренным к смерти.

— Ваша светлость… — начал было Хью, но герцог повелительно вскинул руку, и тот умолк.

Ричард шагнул на свет, Харпер последовал за ним — плечом к плечу.

Герцог одарил его таким же жестким взглядом.

— А вы кто такой?

— Сержант Харпер, ваша светлость, — свирепо насупившись, отвечал тот. — Телохранитель полковника Мэйтленда.

Герцог выразительно вскинул черные брови.

— И все так же при исполнении своих обязанностей, — пробормотал он. Провел рукой по подбородку, помолчал, окинув их обоих неторопливым, изучающим взглядом. И наконец, глядя на Харпера, сказал: — Я не причиню вреда вашему патрону, сержант Харпер. Наш договор остается в силе. А посему сядьте. Оба.

Они молча подчинились; герцог продолжил:

— Чего вы хотите от меня, полковник? Говорите, не стесняйтесь. Я нынче настроен щедро, поскольку моя дочь вернулась ко мне живой и невредимой.

Ричард к этому времени уже успел подавить острое нежелание принимать помощь от Девэров, а посему перешел прямо к делу.

— Мне нужно, — сказал он, — надежное укрытие, где я мог бы переждать, пока все не утихнет.

— Это было очевидно с самого начала. Вы останетесь здесь до тех пор, пока не сочтете нужным уехать. Что еще я могу для вас сделать?

— К отъезду мне понадобятся деньги. Кроме того, надо бы решить судьбу Дансмура — незачем ему пустовать зря. Когда все уладится, я возмещу вам все эти расходы до последнего пенни.

Герцог кивнул.

— Понимаю. Вы твердо вознамерились очистить от обвинений свое доброе имя?

— Совершенно верно.

— В этом нет никакой необходимости. Предоставьте это мне, и могу вам твердо обещать: через неделю, не больше, вас признают невиновным в убийстве мисс Рай-дер. Не то чтобы меня волновала ваша участь, но я чувствую себя обязанным мистеру Темплеру, который так любезно помог нам отыскать вас и освободить мою дочь.

— Ваша светлость! — вмешался Хью, всем своим видом показывая, что на сей раз не даст заткнуть себе рот. — Я помог вам разыскать полковника Мэйтленда, потому что беспокоился за него, а вовсе не за леди Розамунду. Кто-кто, а уж я-то прекрасно знал, что ей ничего не грозит!

Герцог хладнокровно пропустил мимо ушей эту пылкую тираду.

— Итак, Мэйтленд, каково ваше решение?

Ричард, сощурясь, в упор поглядел на герцога… и покачал головой.

— И как бы вы стали действовать, ваша светлость? Подкупать свидетелей, фабриковать ложные улики, направо и налево раздавать взятки?

— А если и так, что с того?

На лице Ричарда отразилось нескрываемое отвращение.

— Благодарю, ваша светлость, — сказал он твердо, — но я обойдусь. Я предпочитаю свои методы. Кроме того, речь идет не только о моем добром имени. Люси Райдер была убита, и я намерен найти убийцу.