– Может, тогда спровоцировать геноцид, раз это такое хорошее оружие против них самих?

– И как вы собираетесь это делать?

– Да тем же самым образом, что и раньше, – подогревать массы на борьбу с захватчиком. Например, на религиозной почве.

– Кто не верит, тот московит? – усмехнулся худощавый, лысый мужчина в очках. – Причем за верующих держать только удобные нам конфессии и течения в них. Например, католиков. Может, даже провозгласить что-нибудь в духе испанской реконкисты.

– А почему московит? – удивился Морган.

– Столица у них где? Правильно. В Москве. Вот и вспомним, как их раньше называли. Особенно учитывая тот факт, что в Европе центром возмущения является Польша, которая и в прежние времена выливала на Россию невероятное количество помоев.

– Но ведь в Конфедерации это не только Россия.

– И что с того? Эту деталь упоминать совершенно ни к чему. Тем более подход таков, что главное поставить их в позицию оправдывающихся. Заодно и вызовем раздражение у немцев, французов и чехов.

– Хм. Неплохая идея, – кивнул Морган. – Но как непосредственно это все будет реализовываться?

– Для начала нужно найти какие-нибудь простые и доходчивые ритуалы для сплачивания групп. Например, ритмичные выкрикивания и какие-нибудь танцы в духе тех, что пляшут дикари-аборигены.

– Может быть, не танцы, а совместные прыжки? Они проще будут, и учиться ничему не нужно.

– Кто не скачет, тот московит? – хохотнул Морган. – Вам не кажется, что вы недооцениваете здравый смысл этих людей? Это вообще выглядит как откровенная насмешка.

– Если этот метод с дикарями в какой-нибудь деревне на Амазонке работает, то и с нашими подопытными, скорее всего, тоже справится, – пожал плечами лысый мужчина.

– Предлагаю пойти еще дальше, – решил вставить слово толстяк с небольшими, прищуренными глазками, сидевший до того молча. – В землях Малороссии и Новороссии, а также Галичины и прочих юго-западных владений Российской империи и Советского Союза уже несколько веков ходил такой термин – москаль, которым назывались жители центральных земель России. Причем не абы как, а с явно выраженной негативной оценкой и уклоном в военщину.

– Но ведь жители практически всей Западной Украины и Белоруссии на текущий момент расселены веером по обширным владениям Советского Союза. Они, насколько я знаю, практически исключены из очага польского возмущения.

– Так тем лучше, – усмехнулся толстяк. – Пускай тоже оправдываются. А еще лучше начнут ругаться. Управляемый хаос, господа. Нам нужно запустить у нас настоящий хаос, где никто ничего толком не понимает и злится, считая виноватыми кого угодно, кроме тех, кто на самом деле все это запустил. Старая формула «разделяй и властвуй» никуда не делась.

– Да, дельное предложение, – кивнул Морган. – Нужно будет подобрать как можно больше провокационных высказываний и лозунгов. «Кто не скачет, тот москаль» хоть звучит как откровенная и глупая провокация, но может и сработать. По крайней мере, начнется ругань с притихшими жителями западных земель России.

– Конечно, – кивнул толстяк. – Тем более что ритуалов можно придумать много разных. Не все захотят скакать, как молодые козлики. Кому-то потребуется что-то и посерьезнее. Что конкретно – не важно. Любые идеи. Любой фарс. Все, что позволит нам захватить умы протестующих групп и направить их на борьбу с могущественной сверхдержавой – Конфедерацией, которая занимает добрую половину Евразии. Если не больше.

– А что делать с войной? Спускать на тормозах? – пожал плечами худощавый, лысый мужчина.

– Одной лишь вооруженной борьбой победы не добиться. Русские и немцы оказались слишком сильны в этом деле. И если мы не отвлечем их на внутренние проблемы, то тотального разгрома и завоевания нам не избежать. Так вот. В Конфедерации основной отбор в учебные заведения ведется прежде всего на основании талантов и способностей, а также желании учиться. Такой подход позволяет набирать действительно толковых парней, но и порождает великое множество амбициозных бездарей, считающих себя непонятыми и неоцененными. Вот и сделаем из них национальных писателей да художников, которые в силу яркой, честной и открытой гражданской позиции гонимы деспотичными властями.

– Но как? Они ведь бездари!

– Для начала их нужно признать, назвав их работы новым словом в современном искусстве. Если картина, то пусть она будет хоть последняя мазня и халтура, но главное, чтобы ее написал тот, кто нам нужен, с правильными взглядами. Как обычно осуществляют признание? Статьями в известных журналах. Выставками в солидных галереях. Презентациями. Постоянным мельканием перед публикой. И, конечно же, деньгами. Ведь если, скажем, кто-то из нас купит испачканный холст у такой амбициозной бездарности за солидные деньги, то это о многом скажет. Плюс создаст моду. Аналогично с писателями, поэтами, музыкантами. Главное – чтобы они имели зуб на руководство Конфедерации и либо говорили, либо писали, либо пели нужные нам слова.

– А не получится ли так, что Москва обернет против нас тот факт, что ценим это искусство только мы? Согласитесь, это странно.

– Вы правы, – кивнул лысый мужчина. – Тогда начнем с местных. В Конфедерации довольно умеренное отношение к частной собственности, и мы сможем под видом предпринимателей продвинуть немало своих людей. Да и аборигенов зацепить, полагаю, будет несложно. Мало кто устоит перед соблазном подзаработать. Вот они и начнут создавать художественные кружки. Причем первоначально не антиправительственного ключа. Просто оппозиционного. Дескать, Академия художеств им не указ. Да и вообще в центре ничего не понимают и так далее.

– Это весьма долгосрочный процесс, – пожал плечами Морган. – А операция «Северный ветер» может произойти уже через пару лет.

– Именно по этой причине нам и нужны повстанцы. На первое время их вполне хватит. А потом, когда Берия и Мюллер смогут их окончательно задавить, уже окрепнут деятели искусства новой волны и подрастающая молодежь начнет активно вовлекаться в деятельность обновленной оппозиции.

– Которую также могут довольно легко передавить.

– Ой, я вас умоляю, в таком большом государстве, как Конфедерация, амбициозных бездарей хватит на несколько десятков тысяч психиатрических больниц. Если не больше. Кроме того, видя, что мазню и прочую хрень, порожденную бездарностями, отлично покупают коллекционеры, и нормальные деятели искусства подтянутся. Всем кушать хочется. И желательно вкуснее, напрягаясь при этом как можно меньше. Запустив этот процесс, нам нужно будет его только корректировать и подбрасывать подачки наиболее одиозным и выгодным. Все остальное местные сделают сами.

– Само собой, не прекращая поддерживать нормальных повстанцев?

– Конечно. Причем не просто поддерживать, а противопоставлять. К боевикам пытаться привлечь наиболее правильную молодежь, показывая на примере амбициозных бездарей и их окружения, до чего доводят вольности и свободы, продвигаемые слабым и немощным государством – Конфедерацией. А бездарей пугать террористами, намекая, что их держит Москва для устрашения таких высоко духовных и культурных людей, как они.