– Значит, нужно рекомендовать нашим британским друзьям сделать неприкосновенный запас топлива для ударной группировки флота.

– Вряд ли это поможет, – пожал плечами министр армии. – Как только закончится топливо и весь английский флот, кроме парусных судов, встанет на прикол, малые подводные лодки Конфедерации просто засыпят все входы и выходы ударной группировки минами. На тот случай, если они решат вырваться на оперативный простор. После чего начнут серьезные авиаудары по стоящим у причала кораблям. Учитывая тот факт, что авиация практически летать уже не сможет, раскатают там все в тонкий блин. Включая склады с неприкосновенным запасом. А ведь еще могут подогнать крейсера и линкоры, чтобы те поупражнялись в практической стрельбе.

– И что вы предлагаете?

– Как станет совсем туго, перевести всю боеспособную часть флота к нам. А всем остальным готовиться к отражению морского десанта.

– Год, значит…

– Корабль Великобритании идет ко дну. И мы спасти его уже не можем. Ведь наша идея с втягиванием в войну южного триумвирата не оправдалась. Они трезво оценили свои шансы и решили не связываться с этим монстром. Даже Турция, которой мы сулили чуть ли не манну небесную, и то отвернулась от нас после падения Суэцкого канала, вступив в военно-политический и экономический союз с Конфедерацией и открыв для нее черноморские проливы. Через год мы потеряем Европу. Максимум через полтора. Нам пока сложно предположить, как долго будут идти бои на острове. Полагаю, что наш противник подойдет к вопросу прагматично и не будет спешить. Если так, то полгода боев у нас есть в кармане, в противном случае месяца полтора. После чего… кхм…

– Кстати, – тоскливо взглянув на министра армии, – вы уточнили, что там происходит на Аляске?

– Высадился пехотный корпус Конфедерации при поддержке двух истребительных авиадивизий, одной штурмовой и одной бомбардировочной. А также два полка морской пехоты японцев. Занимаются занятием территории и закреплением. Пока особенно не лезут на рожон.

– Пока…

7 января 1943 года. Рим

Петен, Франко и Муссолини сидели в небольшой уютной комнате и бросали друг на друга угрюмые взгляды.

– Так и будем молчать? – наконец не выдержал Бенито. – Как будто этим можно что-то решить!

– Вы правы, – кивнул Анри Филипп. – Все мы думали, что образование Конфедерации из Советского Союза и Рейха – явление временное и скоро должно захлебнуться в собственных противоречиях. Однако пока этого что-то незаметно.

– А что вы хотите нам сказать? – обратился Муссолини к Франко. – Это ведь вы предложили встретиться и обсудить волнующие нас вопросы. У вас появились какие-то новости?

– Боюсь, что да, – спокойно произнес Франко. – Мои люди завершили предварительные переговоры с немецкими промышленниками, наиболее влиятельными из них, и… – Франсиско замялся, чуть пожевав губами. – В общем, наши предложения их не интересуют, потому что Москва предложила им намного больше.

– В каком смысле? – удивился Муссолини.

– Смещение Советского Союза вправо оказалось слишком серьезно и намного больше, чем мы прогнозировали. Фактически Москва стала под красивыми, но аккуратными лозунгами продвигать государственный капитализм, который совершенно не исключает частной собственности на землю и средства производства. На момент создания Конфедерации в Советском Союзе имелось свыше ста тысяч частных хозяйств-хуторов, число которых продолжало увеличиваться. Они, конечно, были сосредоточены практически полностью в Сибири и на Дальнем Востоке, но мы-то считали, что это все фикция и болтовня пропаганды. Хотя, само собой, это не исключает развития колхозного хозяйства, но не столько количественно, сколько качественно. Механизацией, например, или методами современной агротехники. Специалистов и оборудование пока держат в центрах, обслуживающих сразу несколько колхозов, но уже это очень неплохо. Еще интереснее обстоят дела в сфере производства, услуг и торговли. Непосредственно перед вступлением руководство Союза даже организовало несколько крупных фабрик с частным капиталом посредством передачи средств производства в паевое владение рабочим и персоналу.

– Давайте без воды? – раздраженно отметил Петен. – Что конкретно Москва предложила немецким промышленникам?

– Сохранение частной их собственности и большой, долгосрочный государственный заказ. Конечно, там не все безоблачно, но все-таки это лучшее, что у промышленников Германии, Чехии и Северной Франции могло быть в условиях надвигающегося коллапса. Грубо говоря, Сталин отложил на весьма неопределенный срок кризис перепроизводства.

– Проклятье! – раздраженно прокомментировал это высказывание Петен. – Но ведь они были верны правой идее!

– Они были верны своим капиталам, – отметил Франко. – И если бы им оказалось выгодно сотрудничество с дьяволом, то они пошли бы на это, не задумываясь.

– То есть они предали нас… – сквозь зубы бросил Петен.

– Эти продажные девки никогда и не были верны нам, – улыбнулся Муссолини. – Но я их отлично понимаю. Германия задыхалась от нехватки сырья и испытывала затруднения в сбыте. Теперь же все должно наладиться. Рынок России весьма значителен.

– Как я уже отметил, – произнес Франко, – не все так безоблачно. Дело в том, что многим промышленникам пришлось пойти на реструктуризацию активов. И не всем это пришлось по душе, хотя из двух зол обычно выбирают меньшее.

– Не понимаю… – покачал головой Муссолини. – Что вы имеете в виду?

– Если опустить детали, то на базе ряда германских, северофранцузских и чешских компаний, а также советских заводов и фабрик создали интернациональные предприятия. Впрочем, у них там до сих пор идут движения и до завершения этой процедуры еще очень далеко. У кого-то заводик забирают, кому-то передают. Часть мощностей перевозят подальше от зоны военных действий. То есть в Сибирь и в Среднюю Азию. И так далее. Если посмотреть со стороны – натуральная вакханалия, но им вроде все удается. Например, в области авиастроения получилось три настоящих гиганта и десяток компаний поменьше вместо целой россыпи имен.

– Но как на это пошли сами промышленники? – искренне удивился Петен.

– Весь этот передел собственности проводился очень аккуратно и подкреплялся совершенно колоссальным потенциалом государственных заказов. Вы понимаете… столько самолетов, сколько нужно Конфедерации, Рейх себе не мог позволить даже в мечтах, особенно после фактического поражения. А еще у этого государства есть доступ к бакинским нефтепромыслам и огромным запасам нефти за Уралом, которые открыли в прошлом году. В промышленном секторе что России, что Германии небывалый подъем. У остальных участников Конфедерации похуже, но тоже кризисом даже не пахнет. Стабильные заказы обеспечивают и владельцев, и рабочих уверенностью в будущем.

– Они что, планируют сжечь всю эту технику в войне?

– Отнюдь, – пожал плечами Франко. – Там немало вариантов вполне гражданского направления. Я бы даже сказал, что основной вал заказов совершенно не военного характера.