третьего налогового класса[13]. Мог бы и раньше об этом подумать… – пробормотал себе под нос Бальтазар.

Мона в ужасе вытаращилась на него:

– Ты серьезно?

– Это экономит целую кучу денег и…

– Вот о чем ты думаешь? Об этом? Сейчас? – почти прокричала она.

– А о чем еще мне думать? – укоризненно откликнулся он, а потом затушил сигару о ладонь.

Это был совершенно неправильный выбор слов, у Моны на кончиках пальцев вспыхнул огонь. Он решал ее проблемы, хотела она того или нет, но даже архидемону не под силу исправить этот кошмар.

– Мона?

– Что? – тихо прохрипела она. Злость уступила место кипящему отчаянию, и на этот раз у нее не было причин сдерживать подступающие слезы.

– Это просто документы о сделке. – Бальтазар вновь продемонстрировал свою поразительную способность считывать ее настроение. Он подошел ближе к ней, и Мона осмелилась поднять глаза. Губы у нее дрожали, и, очевидно, выглядела она так жалко, что даже Бальтазар сочувственно сдвинул брови.

– ЗАГС, – пролепетала она и насупилась.

– Да. Да, это дерьмово.

– Ты сердишься? – Ей уже столько раз хотелось задать ему этот вопрос, но она не решалась.

Бальтазар кивнул, однако его губы тронула легкая улыбка.

– Конечно сержусь. На тебя, на себя, на ведомство. Но это сейчас мало чем поможет, разве что ты мечтаешь о еще одной грозе.

Она тут же замотала головой.

– Пойдем выпьем чего-нибудь? – Редко предоставлялся такой повод напиться, как брак. Кажется, это лучшая идея в подобной ситуации, и Мона даже смирилась с тем, что он обнял ее за плечи, чтобы отвести в ближайший бар.

* * *

Они шагали вниз по темной улице. Закусочных тут было больше, чем людей, и, судя по мешанине вывесок, владельцы менялись каждую неделю. В нос Моне ударил запах жирной еды, и она недовольно зарычала. Ужасный день. И становилось все хуже, как бы глубоко она уже ни пала.

Во всяком случае, они быстро обнаружили небольшой ресторанчик со спокойным уголком среди дешевых пластиковых пальм и странных тропических декораций, явно приобретенных в магазине строительных материалов. Никогда прежде Мона не видела настолько немецкого карибского стиля. Бальтазар предложил ей заказать все, что она захочет, и лишь после того, как оба наполовину опустошили свои бокалы, они смогли продолжить разговор.

– Мы не знаем, что нас ожидает, – снова начал Бальтазар.

Мона многозначительно приподняла брови и веки. Молчаливое «Да ты же сам в это не веришь» заставило демона презрительно хмыкнуть.

– Да, ладно: чиновники. Полагаю, все ровно так, как кажется. Но у любого ведомства есть лазейки, а я умею и всегда умел их находить. – Бальтазар кивнул, будто пытался в первую очередь убедить сам себя. Это не очень обнадеживало.

Мона надолго приникла к своей соломинке, раздался звук опустевшего стакана из-под фруктового коктейля.

– Бывают браки и похуже, – заметил он.

Ее архидемон был на удивление общителен, вероятно, потому, что сама она вообще не знала, что сказать. После последнего заявления Мона искоса бросила на него подозрительный взгляд.

– И еще всегда есть третий налоговый класс. – Она грозно рыкнула, но он неожиданно засмеялся: – Да, ты не хочешь об этом слышать. Знаю, для тебя это драма, но…

– А для тебя – нет? – Голос Моны дрогнул, и она прочистила горло.

– Я старше, чем само время, ведьма. Все это… вся эта сделка, может, меня и смущает, но я проживал и переживал кое-что и похуже. Так что предпочту брак с одной весьма занимательной ведьмой.

Мона недоверчиво подняла голову и отодвинула свой пустой бокал. Ее пальцы нервно барабанили по столу, а маленькая стереотипная фигурка гавайской женщины дергалась в такт.

– Для тебя это игра, да? – У нее не получалось сдержать свой гнев на его небрежное поведение. Для Моны только что наступил конец света, а архидемон говорил о классах налогообложения и привилегиях долгой жизни, если это вообще можно так назвать.

– Иногда с тобой очень весело, но это не игра.

Сомневаясь в серьезности его тона, Мона надула губы.

– Весело, – повторила она.

– Да, ты веселая. Пусть иногда и не по собственной воле, но это все равно считается.

Она не удержалась от своего «Эм», и он ухмыльнулся.

– Мы могли бы отлично повеселиться вместе, ведьма.

Его тон снова намекал на флирт, и у Моны внезапно сердце подпрыгнуло от волнения. Между замешательством, отчаянным гневом и смятением она издала лишь грозный рык.

– На самом деле я совсем не то имел в виду, я говорил о преимуществах, которые принесет такая скрепленная сделка. Разве что, может, ты все-таки хочешь… – Демон вопросительно поднял брови.

Да, конечно, не то он имел в виду. Мона прекрасно знала этот взгляд, он не первый парень, который завел разговор о веселье, но сейчас это более чем неуместно. Хотя она даже не сомневалась, что на этот раз глаза загорелись у нее.

– Очевидно, не хочешь, но…

– Преимущества? Какие преимущества? – рявкнула она.

– Быть женой князя ада? Так ты обретешь власть над низшими демонами, сможешь колдовать более свободно, получишь новую ступень у ведомства и… вероятно, тогда я буду меньше тебе нужен? И что насчет твоего Бориса, мм? Вы же поэтому приходили в ведомство, не так ли? К тому же никто тебя так просто не уволит. Кроме того, я должен появляться, когда у тебя неприятности. А на данный момент парочка твоих проблем решится, за исключением… ну, знаешь… самого брака.

Он вздрогнул, когда Мона стукнула кулаком по столу. Не яростно или раздосадованно.

– Черт, – пробормотала она себе под нос. Он привел хорошие аргументы, из-за которых весь разразившийся хаос вдруг стал казаться приемлемым. Как ему всякий раз это удавалось? Словно он точно знал, что сказать, хотя Мона сама заранее не знала, что хотела услышать.

– Еще я мог бы пойти к Люциферу и попросить его разорвать соглашение, но знаю, что обычно это требует жертв, – произнес он небрежно и подозрительно тихо.

– Что? Есть решение, а ты говоришь об этом только сейчас?

– Это может стоить тебе жизни, не обязательно существования, но есть другие варианты, которые можно определить как смерть и для которых не обязательно умирать… так что я решил об этом не упоминать.

Мона ошарашенно смотрела на него. В его сегодня очень человеческих глазах мерцала плохая подсветка бара, а горькая улыбка совершенно выбила ее из колеи.

– Разве ты не сказал… – начала она, однако он схватил ее за плечи и наклонился ближе.

– Я не чудовище, Мона.

Она ему верила. По крайней мере в данный момент все говорило против этого, и ее злость так неожиданно