— Я как тигра увидел, сразу понял, что тут дело нечисто.

— Тигра? — удивился старик. — Какого тигра?

— Белого.

— Бенгальского, что ли? Хех, — старик вдруг засветился изнутри, как потолочный плафон из матового стекла. — Красивая тварь. Откуда он в метро?

— Ну, говорят, один из работников зоопарка его выпустил перед самой Катастрофой и он забежал в метро. Байка, конечно, — сказал Иван. — Но почему бы и нет? Мне нравится.

— Байка, говоришь? — старик почесал бровь. — Вообще-то, это я его выпустил.

Пауза. Иван решил, что ослышался. Или старик окончательно сбрендил? А мир за семь дней он случайно не создавал?

— Откуда выпустили?

— Из клетки, конечно! Не задавай идиотских вопросов. — Старик продолжал шагать, опираясь на костыль. Двужильный, сука. — А где он, по-твоему, должен был находиться? На Эмпайр Стейт Билдинг? Ну, ты чайник.

Это было обидно. Иван даже остановился, чтобы разобраться в собственных ощущениях. Действительно обидно. Он и забыл, когда в последний раз чувствовал подобное. Пожалуй, после смерти Косолапого — ни разу.

Стоило позволить, чтобы тебя убили, чтобы снова почувствовать себя чайником.

— О, великий гуру, скажи… — начал Иван.

— А в торец? — старик даже остановился.

— Понял.

Иван помолчал.

— Слушай, дед, а зачем ты его выпустил? Нет, серьёзно?

* * *

В этот раз они зашли дальше обычного. Сегодня, ради разнообразия, ноги Ивана не дрожали, а сердце не работало так, словно из последних сил перекачивает загустевший на морозе мазут.

Стоп. А это что такое?

— Что это? — спросил Иван.

Старик пожал плечами.

— Вентуха. Ничего интересного, — и пошёл дальше. Тук, тук, тук.

Иван подсветил фонарем. Обычный вход в обычный вентиляционный тоннель. Оттуда шёл плотный поток воздуха — Иван почувствовал, как тот шевелит волосы на лбу. Смотри-ка, до сих пор работает. Он зашел внутрь.

Высветил лучом фонаря бочонки, составленные один на другой — получилась такая башня. Угольные фильтры. Понятно.

Одно слово: ФВУ. Фильтро-вентиляционная установка. Дальше, если пройти по стволу, кстати, есть гермодверь и шлюзовая камера — выход наружу. Диггеры иногда пользуются стволами ФВУ-шек для выхода на поверхность. Но это сложный трюк. По лестнице лезть, даже если она в хорошем состоянии, никаких рук не хватит. Семьдесят метров. А уж если с грузом или лестница обледенела… н-да.

Впрочем, один раз я такой фокус проделал, подумал Иван. Когда за мной гнались зелёные — веганцы. Но тогда и выбора у меня не было…

Иван огляделся — всё как обычно. Видимо, за фву-шкой ухаживают, всё неплохо сохранилось. Он подсветил лучом стену. Полустертые цифры на бетоне — номер ФВУ-шки. Иван хмыкнул, пошёл к выходу.

Когда уже спустился на рельсы, внезапно его словно током ударило.

Чёрт, не может быть.

Иван вернулся. Ерунда. Сердце стучало.

Да ну, показалось…

Иван опустил сумку на пол. Медленно, осторожно, словно опасаясь найти подтверждение своим страхам, поднял фонарь. Цифры на стене высветились — красным.

Иван подошел и дотронулся до бетона. Выщербленный, суховатый, шершавый.

Провел пальцами, посмотрел — на перчатке осталась белая пыль.

«Всё дело в двести первой ФВУ».

Так, кажется, ему сказал Дятел, юродивый философ с Восстания?

Приехали. Теперь я нашёл точку, вокруг которой вертится всё метро.

Номер на стене: 201.

Рядом с номером была надпись. Иван прочитал, усмехнулся, покачал головой. Ну, конечно, как без этого…

— Что там написано?

Иван вздрогнул. Он не слышал, как старик вернулся. И вообще — откуда он знает про надпись? Иногда Ивану казалось, что старикан всё видит, но с непонятной целью притворяется слепым.

— «Энигма хороший человек ТМ», — прочитал Иван с выражением. Старик вздрогнул. — Это кто такой?

Что там кричали гнильщики по поводу старика? Иван прищурился.

Старик небрежно пожал плечами. Мол, первый раз слышу.

— Вы его знаете?

Иван посмотрел на него долгим взглядом. Старик явно неплохо знал этого таинственного «Энигму». Знал, но почему-то делал вид, что даже не родственник.

Ладно, имеет право.

У всех свои скелеты в инструментальных шкафах.

Уже на путях Иван вспомнил, что забыл сумку. Вернулся. Старик стоял посредине комнаты и раскачивался, словно в наркотическом трансе. Белые волосы его светились в темноте.

— Всё-таки любят, сволочи, — бормотал старик. Вытирал слезящиеся невидящие глаза грязным рукавом и снова раскачивался. — Любят.

Иван неслышно поднял сумку и отступил к выходу. Сердце колотилось.

Что здесь вообще происходит?

* * *

— Белый тигр не может выжить в дикой природе, — сказал старик. — Это к твоему вопросу, зачем я его выпустил из клетки. Этим он похож на нас, людей. В природе альбинос слишком выделяется, он умрет с голоду или станет жертвой других тигров — нормальной, естественной окраски. Так же и мы, люди. Мы — альбиносы среди окружающей нас дикой природы. Представь, что тебя привезли и выпустили там, где для тебя всё чужое. И ты — чужой. А теперь, когда снаружи всё изменилось, мы, люди, что-то вроде тигра на Марсе. Слышал про другие планеты? Теперь даже метро для тигра — хоть что-то родное.

Иван помолчал. Вот как, значит, получается.

— И никаких вариантов? — спросил он наконец.

— У людей или у тигра?

— У тигра. В городе?

Старик пожал плечами.

— Есть один.

— И какой?

— Ну, он может стать людоедом.

* * *

Семьдесят девять. Восемьдесят. Иван закончил отжиматься и поднялся с пола, мокрый насквозь. Руки подрагивали от усталости. Похоже, регулярные упражнения возвращают ему диггерскую форму. Сейчас черед разминки с мячом. Внимание, координация, чувство партнера…

Иван помедлил. Нет больше моей команды. Нет больше диггера Вана. Всё приходится начинать сначала.

Стоит ли?

Он достал мячики, взвесил их в руке. Теннисных, жаль, нет. Ничего, сойдут и простые тряпичные, с утяжелителями. Время философских бесед наступило. Ха. Иван улыбнулся. Со стариком было хорошо тренироваться. Они болтали о том, о сем, продолжая перекидываться мячиками. Слепой ловил легко, а ошибался редко, гораздо реже Ивана. Словно в башке у него лазерная система наведения — вместо потерянных глаз. Интересно, как это случилось? Старик на вопросы об этом отмалчивался. Иван покачал головой. Жуткая, наверное, была история…