– Паршивцы! – выдохнула Ася, от негодования кончик носа у неё забавно подрагивал. – Вот я им устрою завтра!

– Хорошие ребята, – усмехнулся Варламов. – Ну что, грозный маленький режиссер, поговоришь со мной?

–Я не знаю, о чем ты хочешь со мной разговаривать, – у Аси задрожал голос. – Ты вычеркнул меня из своей жизни, заблокировал везде, не дал даже слова сказать, чтобы объясниться. А потом появляешься весь такой красивый и ждешь, что я снова тебе на шею брошусь. Нет уж, спасибо! Я ничего тебе не должна, понял? Кроме денег за операцию, но я отдам.

– Если ты еще раз заикнешься про эти гребаные деньги, – рявкнул потерявший терпение Варламов, – я – честное слово, Ась! – заткну тебе рот. Я чуть не сдох за этот месяц, представляя, как ты выходишь замуж за Юрича…Это реально был ад.

– Я тоже чуть не сдохла! – заорала в ответ Ася. – Но обо мне ты даже не подумал, верно? Главное, что было плохо тебе! Я ломаю колено, вылетаю с треском из спектакля, потом Гончаров заявляет, что я говно, а не актриса, но что он хочет на мне жениться и будет не только трахать, но и учить режиссуре! Прелесть, да? На редкость заманчивое предложение! Так ты подумал? Так?!

– Не кричи, – Дима ужасно побледнел, от смуглой кожи отлила вся кровь. – Да, я решил, что ты согласишься. По театру ходили слухи, что вы встречаетесь. Я, понятное дело, не верил, даже морду набил тем, от кого это слышал, а потом вдруг он возле тебя. Цветы эти дебильные. И так говорит, как будто ты уже согласилась. Карьеру тебе пообещал и… ребенка. Я же говорил, что не готов. А ты хотела. И тут вот…У меня просто снесло крышу. Если б я не ушел тогда, я бы его убил. Честное слово.

– А как ты узнал, что я не согласилась? – глухо спросила Ася. Ей все еще было больно, но она понимала Димины чувства в тот момент. Сама же ему преподнесла ребенка как главную причину их расставания.

– Да Юрич и сказал, – буркнул Дима, – когда звал к себе в труппу. Я сразу решил, что не пойду. Не выдержу видеть его и тебя рядом с ним. А он как давай уговаривать: «Дмитрий, не торопись! Подумай хорошенько!» – обычно все Варламов да Варламов, а тут надо же – Дмитрий! И говорит мне: «Если ты из-за Аси, то не переживай, она мне отказала, и я её не видел с того самого дня в больнице». И вот сказать, что я охерел, Ась, это ничего не сказать. Сначала хотел написать тебе, потом испугался, и решил, что лучше уж приеду и все нормально решим.

– Подожди, я не понимаю, а почему ты все-таки не пошел в труппу к Гончарову?

– Не хочу. Бесит он меня. Это ведь из-за него всё.

– Тогда тебе стоит и еще кое-что узнать, – невесело усмехнулась Ася. – В тот день, когда мы расстались, Юрич позвал меня к себе и сказал, что возьмет меня в театр. А тебя нет, потому что мы встречаемся. По правилам театра типа романы запрещены. До сих пор не знаю, правда это или он просто так придумал. Вот я и сказала ему, что мы не вместе. И…сделала так, чтобы мы были не вместе. Я ведь тебя знаю, ты бы отказался от места в труппе ради меня. А так нельзя. Ты очень талантливый! Тебе нужно было туда попасть!

– Пошел на хер и он сам, и его театр. Мудак старый, – процедил сквозь зубы Дима. – Почему ты не поговорила со мной? Почему решила все за меня?!

– Я не должна была. Прости. Если честно, мне кажется, я этим все поломала. И дальше пошло только хуже.

– Получается, ты мне врала? Что хочешь ребенка?

– Нет, Дим, – тихо сказала она. – Это была как раз правда.

Они оба замолчали. Ася, тяжело вздохнув, наконец заговорила:

– Я очень много думала об этом, пока была здесь. Про тебя, про наши отношения, про детей. И решила, что…

– Пусть будут! – перебил её Варламов, и лицо у него было такое, будто он шагнул в клетку с тиграми или прыгнул с обрыва.

– Да подожди ты! Я говорю, что поняла: мне важнее быть с тобой. И я согласна, чтобы не было детей, если ты так хочешь.

– Нет, это я согласен на детей, если ты так хочешь, – твердо заявил Варламов.

– Вот не надо мне твоих одолжений! Ты же не хочешь!

– А сама не одолжение что ли делаешь?! Ты же хочешь!

Оба уставились друг на друга, извергая молнии из глаз и свирепо раздувая ноздри. Асю буквально затапливала ярость и…возбуждение. Злющий Варламов был так хорош, что его просто хотелось съесть. Она непроизвольно облизнула губы. Димины глаза потемнели: зрачки расширились и почти полностью поглотили цвет радужки.

–Женщина, – хрипло сказал он, – ты у меня такая вредная.

–Ага. Может, все-таки поцелуешь меня?

И через секунду Димины губы оказались на её губах, руки оплели талию и прижали к себе. Они тискали и кусали друг друга, как изголодавшиеся звери. Молча, без единого слова. Ася уже содрала с него куртку, запустила руки под футболку и застонала от восторга, ощутив под пальцами горячую, слегка влажную кожу. Дима непослушными пальцами пытался расстегнуть на Асе одежду и рычал от нетерпения. Похоже, что еще немного, и он просто порвет эту гребаную рубашку.

– Добрый вечер!

Они даже не заметили, когда в зале появился кто-то еще, кроме них двоих. Ася при звуках голоса своего режиссера тут же дернулась куда-то в сторону, но Дима не отпустил её и только крепче прижал к себе.

– Алена Сергеевна… – пробормотала Ася.

– Она самая, – режиссер нахмурилась, но в глубине глаз сверкали смешливые искорки. – А это, я так понимаю…

– Очень приятно. Дима, – протянул ей руку Варламов, второй рукой продолжая предусмотрительно удерживать Асю.

Алена Сергеевна пожала руку, изучающе сканируя его своим острым взглядом.

– Так значит вот ради кого Ася бросила нашего замечательного Максика.

– Боюсь, я ничего не хочу слышать про Максика, – довольно резко перебил её Дима.

– О, зубастый мальчик, – одобрительно кивнула она. – И зачем же ты приехал?

– Алена Сергеевна! – вскричала Ася. Ей было ужасно за неё стыдно.

– А что такого? – подняла та брови. – Просто хочу узнать, насколько у Дмитрия серьезные намерения. Думаешь, я так легко расстанусь со своей лучшей актрисой, а теперь еще и с режиссером?

– Я доделаю спектакль, – виновато сказала Ася.

– Доделаешь и уедешь? Или как? – осведомилась Алена Сергеевна.

Ася вопросительно посмотрела на Варламова. Они ведь так ни до чего толком и не договорились.

– Доделает и уедет, – твердо сказал Дима и очень собственнически поцеловал зарумянившуюся Асю.

Они ввалились в пустую гримерку, и Ася, задыхаясь, повернула в двери ключ.

– Будет быстро, – предупредил Дима, надвигаясь на неё, его глаза опасно блестели. – Я себя не контролирую.

– Заткнись, – прошептала она, расстегивая рубашку. – Просто иди ко мне.