по пустынному переулку.

— Я, я, я... — проситель мямлил, как будто еще не решился на сделку, а после взял себя в руки и громко заявил: — Хочу машину! Мы поедем с Мэри к морю и будем там жить!

Прямо как мы с Верой, тоже хотели к морю... Не став дожидаться завершения сделки, я ломанулся вниз по лестнице. Когда я вышел из подъезда, услышал лишь обрывок разговора:

— Да, я согласен!

— Сделка заключена. На пути домой ты встретишь свою машину.

— И это все?

— А чего ты еще ждал? Загадываешь желание, получаешь то, что попросил.

— С… спасибо!

Мимо меня пробежал парень. Он улыбался, смотря в пустоту, но при этом на лице был страх. Радовался, что все закончилось? Или тому, что сможет побывать на море? Он пробежал вдоль домов и направился к Адмиралтейской улице.

Парень перебегал дорогу, когда его осветил яркий луч. Бах! Грохот разбитого стекла, переломанное тело взмывает в воздух, болтая конечностями, удар о землю! Парень больше не двигается. На пустынной улице его сбил автомобиль.

Охренев от произошедшего, я сорвался с места и побежал в подворотню, чтобы схватить апостола, но ушел я не далеко. Едва я завернул за угол, как наткнулся на урода в балахоне.

— Меня ищешь? — незнакомец откинул капюшон, демонстрируя уродливое лицо, изрезанное шрамами и гноящимися язвенными нарывами.

Глава 20

Когда откинулся капюшон, вслед за отвратительным видом последовал и запах разложения. Инстинктивно я отпрыгнул назад, извлекая нож из инвентаря. Нож я извлек, а вот отпрыгнуть не вышло. Прыжки, знаете ли, не самое простое занятие, когда тебя схватили за глотку и впечатали в стену.

— Шавка Солнцеликого? Думаешь, сможете нам помешать? — голова апостола раскачивалась из стороны в сторону, как будто он был змеей и пытался меня загипнотизировать.

— Где моя жена? — прохрипел я, сжав нож прямым хватом и практически без размаха воткнул его в брюхо апостолу.

— О, как наивно. Думаешь, железяка может мне навредить? Глупое дитя. Ладно. А о какой девке ты говоришь? За месяц их мелькают сотни, всех не упомнить.

— Розовые волосы, просила ребенка, — лицо, покрытое гнойниками, приблизилось ко мне, вдохнув запах.

— Пахнешь страхом. А еще ею. О да, я помню. Ее желание исполнится, она станет матерью. Но не совсем так, как хотела.

— Конечно, пахну, боюсь, что вскрыть тебя от уха до уха будет недостаточным наказанием. — Я усмехнулся, плюнул ему в морду, впрочем, слюна не долетела, повиснув у него на предплечье.— Она мертва, как и тот пацан с тачкой?

— Открой уши, глупец, — подзатыльник прилетел так стремительно, что я едва не отключился от такого удара. — Я же говорю, она СТАНЕТ матерью. Она жива, если это можно назвать жизнью. А парнишка, он хотел машину, но не уточнил контекст, в каком он хочет ее получить. Вот и столкнулся со своей мечтой лоб в лоб. Бойся своих желаний и всегда уточняй детали.

— Где моя жена? Отвечай, мразь!

— Тс, — крючковатый палец с заостренным ногтем лег мне на губы, отчего я едва не блеванул, что-то скользкое стекло в рот, и это явно не мои слюни. — Ей отведена важная роль. Впрочем, тебе это знать ни к чему. Но, если хочешь, мы можем заключить с тобой пакт прямо сейчас, и ты получишь любую девушку, какую пожелаешь.

— Верни Веру, сука! — Из инвентаря возник арбалет, я наложил астра гардиан на болты, которые прошили его тело насквозь. Желтые прутья выгрызали отверстия, выплескивая наружу воняющую гнилью кровь. Но лицо апостола даже не исказилось от боли.

— Как глупо. Ты мог получить все, сейчас же просто умрешь,— ладонь, сжимающая мою шею, засветилась красным, и я ощутил запах жареного мяса.

— А-а-а! — крик из горла вырвался сам собой.

Перевел взгляд на панель с уровнем жизней, а там все было плохо.

«Получен урон пять единиц здоровья» .

«Получен урон пять единиц здоровья» .

«Получен урон пять единиц здоровья» .

Уровень жизни таял на глазах!

Астра гардиан!

Внимание, потеряно пятьдесят единиц маны.

Золотое свечение окутало апостола, но он лишь усмехнулся и, махнув рукой, развеял заклинание. Маны не осталось. Вытащил копье и воткнул ему в ступню, никакого эффекта. Хотя вру, эффект был, электрический разряд прошел по телу выродка и ударил мне в горло.

Все, что я мог, так это орать! Надрывно, самозабвенно, яростно. А заодно наблюдать, как тает уровень жизни.

«Уровень жизни: 35/100» .

«Уровень жизни: 30/100» .

«Уровень жизни: 25/100» .

От безысходности ударил ему в пах коленом, попытался оттолкнуть, воткнуть пальцы ему в глазницы, сломать кулаком кадык. Итог один, урод стоял и пялился на меня, как будто это не его тело. Воздух быстро заканчивался, как и моя жизнь.

За поворотом со свистом затормозили две машины. Бах, бах, бах! Прозвучали хлопки закрывающихся дверей, а за ними топот десятка ног. Паладины. Отряд выбежал из-за угла, и, не понимая, что происходит, все закричали:

— Отпусти его! Руки в гору, мордой в пол!

— Нахальные черви, — усмехнулся апостол, а после поднял свободную руку, в которой вспыхнул фиолетовый шар, через долю секунды сорвавшийся с места.

Шар преодолел десяток метров так быстро, что я заметил только размытый силуэт. Он врезался в грудь паладина, проделав ровное круглое отверстие, вылетев из спины, он пролетел еще десяток метров и врезался в здание, разметав кирпичную кладку во все стороны.

Паладины, какими бы скотами ни были и как бы я к ним ни относился, дело свое знали. Пока погибал их друг, они рассредоточились и обступили апостола полукольцом. Слева коренастый мужик извлек молот, светящийся красным, и, размахнувшись, нанес удар в висок выродка.

Голову гнилья отбросило в сторону, и жар на секунду прекратился. Рука апостола тут же метнулась в сторону молотобойца, формируя новый шар для атаки, но паладины не дали ему выстрелить. Лезвие меча со свистом рассекло воздух и перерубило руку в районе сгиба локтя. Я свободен!

Но лишь на секунду вторая рука апостола вцепилась мне в глотку и подтянула к себе.

— А это тебе подарочек на прощанье. — Черные клубы дыма вырвались из пасти выродка, проникая в мои легкие. Казалось, я вдохнул острого стекла. Грудь разрывало от боли. Но хватка