– Нет, муж очень хочет поправиться. Вы не представляете, как скрупулезно он выполняет все предписания врачей. Врачи сказали, что лекарства наиболее эффективно действуют, если их принимать точно в одно время, на организм это влияет благотворно, а если не соблюдать временной режим, то состояние больного может ухудшиться.

– Тогда, конечно, идите.

Марише было жаль упускать такую великолепную слушательницу, но встать на пути у больного человека у нее не хватило духу.

Не успела Эля исчезнуть в дверях отдела, как в тех же дверях показался Милорадов. Мариша подбежала к нему, словно к родному.

– Ну как там? Как Ирина? Что она сказала?

– Понятия не имею.

– Но вы же ездили к ней в больницу!

– Вовсе нет.

– Но мне сказали, что вы туда поехали.

– У меня была такая мысль, но потом навалились другие дела. И я подумал, чего ради я потащусь через весь город, когда нет гарантии, что больная сможет поговорить со мной или вообще с кем-либо.

– Но вам же сказали, что она пришла в себя.

– Сообщение из больницы о том, что состояние потерпевшей стабилизировалось, вот и все.

Мариша поникла. Испытанное ею разочарование было слишком велико, чтобы ей удалось его скрыть.

– Значит, я неправильно все поняла. Но мне сказали, что вы поехали к Ирине, чтобы взять у нее показания.

– Вот уж не знаю, кто вам мог сказать подобное. Просто испорченный телефон какой-то.

Говоря это, следователь не спускал глаз с Мариши.

– Вы какая-то сегодня другая, – произнес он с недоумением.

– Вам нравится?

Следователь не ответил, но взгляд его говорил сам за себя. С трудом отведя взгляд от Мариши, он направился к своему кабинету, Мариша, не отставая, двигалась за ним.

– У вас ко мне еще что-то?

– Да. У меня появилась версия о том, кто тот мужчина, что напал на Ирину и кого последним видели с Лидией.

И Мариша изложила Милорадову свои соображения. Он слушал внимательно, не перебивая, но отчего-то на губах у него появилась улыбка, которая все росла и ширилась по мере того, как Мариша углублялась в дебри своей версии.

Закончив излагать, она взглянула на следователя:

– Ну что?

– Слушаю и поражаюсь вашей фантазии. Это же какое богатство у вас в голове.

– Значит, вы принимаете мою версию?

– Ну, начать с того, что я знаю человека, которого вы тут столь активно выдвигали на роль убийцы.

– Знаете?

– По крайней мере, могу сказать вам его имя.

– Можете? Вы знаете имя любовника мадам Федюшкиной?

– Никакой он ей не любовник. Этот человек в свое время выполнял все грязные дела по приказу Сержа. Фамилия его Суров. Я вам про него уже говорил. По тому делу ему присудили существенно меньший срок. Серж изыскал возможность отправить своему подельнику записку, в которой просил того позаботиться о его жене и маленьком сыне. Видимо, какие-то средства у этого человека имелись. Не слишком много, да еще учитывая его страсть к алкоголю, но мадам Федюшкиной и маленькому Пете он все же передавал, что и позволило этим двоим сравнительно безбедно дождаться возвращения Сержа из мест заключения.

Мариша слушала, раскрыв рот. Значит, в главном она догадалась правильно. Пусть Суров и не был любовником Федюшкиной, но он являлся доверенным лицом Сержа!

А Милорадов продолжал:

– Вы правильно догадались, этот человек знаком и с Сержем, и с его женой, и даже Лидию он, вероятно, знал. Вот только должен вас разочаровать: участвовать в последних событиях он не мог, так как скончался полгода назад от сильнейшего алкогольного отравления.

– Так он умер?

– Да.

Это было крушение версии – полное. Но Мариша не сдавалась.

– А… а это точно? Ну, я хочу сказать, вдруг этот человек только сделал вид, что умер?

– Как это?

– Ну, подсунул на свое место труп своего знакомого. Знаете, как это бывает?

– Нет, не знаю, – резко заявил следователь. – Потому что у этого алкоголика имелась семья, родители, дети, они бы заметили, случись им хоронить вместо отца чужого человека.

– А может быть, их подкупили? – Мариша цеплялась за любую соломинку, лишь бы выплыть самой и вытянуть свою версию. – Если эта семья крепко выпивала, то они могли и на похоронах быть пьяными. Просто не поняли, кого хоронят.

– Я беседовал с этими людьми лично. В семье закладывал один лишь отец, все остальные там капли в рот не берут.

– Но…

– Первым делом, задержав Сержа, мы проверили его окружение. И конечно, господин Суров был в числе первых, на кого мы обратили внимание. Мы внимательнейшим образом изучили и его последние годы жизни, и смерть… Так вот, касаемо вашего предположения, скажу следующее: семья у Сурова была большая, все явились на похороны. Гроб был открытый, все могли подойти и попрощаться с близким человеком.

– Значит, ошибка невозможна?

– Увы.

Следователь с сочувствием посмотрел на Маришу.

– А вы возлагали на эту версию большие надежды?

– Вам даже не передать, какие.

И Мариша вышла на улицу. Настроение у нее вновь упало. Печально, что ее версия оказалась никудышной. И к тому же она чувствовала себя обманутой, обойденной. Оказывается, следователь давно уже пришел к той мысли, которая посетила Маришу только сегодня. И нечего было изображать из себя великую сыщицу. Никакая она не сыщица и уж точно не великая.

В таких горестных мыслях Мариша доплелась до своего дома, немножко приласкала детей, наспех проверила их домашние задания, а потом скомандовала отбой.

– Мама устала, мама пойдет спать сегодня рано. И вы тоже идите.

Дети не отреагировали. Лишь одна Лена оторвалась от планшета и спросила:

– А хотите, я приготовлю вам на ночь свой особый успокаивающий чай?

– Не надо. Зачем тебе утруждаться?

– А мне не трудно.

Лена резво вскочила и унеслась на кухню. Мариша пошла к себе. Она планировала поваляться полчасика, потом встать, проследить за отходом ко сну детей и снова лечь в кровать, на этот раз уже основательно. Но пока она валялась, к ней заглянула Лена.

– Вот, выпейте, пожалуйста, – ласково произнесла она. – Этот рецепт моей бабушки. Травяной сбор. Она всегда давала мне его пить при переутомлении или когда я была расстроена. Напиток дает силы и спокойствие.

– Поставь, я выпью потом.

– Обязательно надо пить его теплым. Остынет – все, эффекта не будет.

Лена так настойчиво уговаривала, что Марише просто некуда было деваться. Она сделала несколько глотков и поморщилась. Хваленый напиток бабушки Лены сильно горчил.