– Нет, не спишь, Мун, – сказал ему багряный мужчина. – Хочешь жить вечно?

– Я слушаю.

– Мой мир умирает. Мне нужен другой. Человек, которого ты знал как Савла, открыл мне Врата, и я теперь оглядел твой мир. Он мне по вкусу. Но мне нужен здесь помощник, чтобы руководить моими… войсками. Мысли, которые я успел извлечь из умирающего Савла, подсказали мне, что этот человек – ты. Это так?

– Объясни мне про вечную жизнь, – сказал Мун, не отвечая на вопрос.

– Она может начаться прямо сейчас, Мун. Значит, ты желаешь ее?

– Ага!

Мун чуть не опрокинулся – его лоб невыносимо обожгло. Он вскрикнул, поднес руку ко лбу, но боль исчезла столь же внезапно, как вспыхнула. На середине лба пальцы Муна нащупали маленький камешек.

– Пока ты будешь служить мне, Мун, ты будешь бессмертным. Ощущаешь новую силу в своем теле, энергию… жизнь?

Иаков Мун ощущал не только это. Наружу вырвалось его долго подавляемое ожесточение, его первозданная злоба. Как сказало видение, он ощущал в себе новые силы, усталость от долгого пути исчезла, спина больше не ныла от долгих часов в седле.

– Ощущаю, – сказал он решительно. – Что тебе от меня нужно?

– Поезжай к развалинам древнего города к северу от Долины Паломника. Там я встречу тебя.

– Я спросил, что тебе от меня нужно? – сказал Мун.

– Крови, – ответило видение. – Реки крови. Насилие и смерть, ненависть и войны.

– Ты Дьявол? – спросил Мун.

– Я лучше Дьявола, Мун. Ведь я победил.

* * *

Гарет не знал, что его мать решила взбираться следом за ним, оставив Шэнноу на уступе последним. Когда веревка внезапно утратила натяжение, Амазига потеряла опору. В такое мгновение большинство людей поддались бы панике и с воплем полетели бы вниз навстречу смерти. Но она была другой.

Она жила ради одной заветной цели – найти Сэма.

А потому, когда веревка перестала ее поддерживать и она сорвалась, ее пальцы уже шарили по мокрому камню. Первый выступ, за который она было ухватилась, был слишком мал, и она снова заскользила. Пальцы впивались в камень, один ноготь был сорван, но тут ее рука ухватила надежный выступ, и скольжение прекратилось. Она повисла на одной руке почти у нижнего края навеса, ее ноги болтались над пустотой, а рука быстро уставала, и сжимать пальцы становилось все труднее.

– Шэнноу! – крикнула Амазига. – Помоги мне! Ее пальцы почти разжались, но тут сильная рука ухватила ее за пояс, и Шэнноу втащил ее на уступ. Поникнув на коленях, она прижалась затылком к обрыву и закрыла глаза. Боль в поврежденной кисти ее почти обрадовала: значит, она жива!

Шэнноу поднял веревку и осмотрел ее конец.

– Кто-то ее перерезал, – сказал он. Ее охватил страх.

– Гарет! – прошептала она.

– Возможно, они взяли его живым, – сказал Шэнноу шепотом. – Вопрос в том, что сейчас делать нам? Вверху враги, наши лошади внизу.

– Если они поглядят с обрыва, то не увидят нас, – ответила она. – И решат, что мы сорвались. Думаю, нам следует лезть вверх.

Она увидела, как Шэнноу улыбнулся.

– Не знаю, сумею ли я, госпожа, но знаю, что с поврежденной рукой вы никак не сумеете.

– Не можем же мы бросить Гарета! – Она посмотрела на часы. – А до того, как они убьют Сэма, остается всего час. Времени спуститься и найти кружной путь у нас нет.

Шэнноу встал и обследовал уступ. Нигде ничего. Амазига присоединилась к нему, и они осмотрели уступ уже вместе. Тянулись томительные минуты, затем сверху донесся треск выстрелов – оглушительный, непрерывный.

– Ты прав, – сказала она наконец усталым от отчаяния голосом. – Мы ничего сделать не можем.

– Погодите, – перебил Шэнноу. Отцепив от пояса пистолет, он протащил конец веревки сквозь предохранительную скобу спускового крючка и туго его завязал. Отступив к краю уступа, он взялся за веревку ближе к другому концу и начал раскручивать ее над головой. Амазига посмотрела вверх. Примерно в двадцати пяти футах над ними, там, где навес был поуже, торчал каменный палец. Шэнноу взял веревку за самый конец, снова раскрутил пистолет и наконец запустил его вверх. Пистолет застучал по навесу и упал, таща за собой вниз веревку, захлестнувшую камень. Шэнноу поймал его, отвязал и убрал в кобуру.

– Ты думаешь, он выдержит твой вес? – спросила Амазига.

Шэнноу трижды подергал сдвоенную веревку и натянул ее.

– Будем надеяться, – ответил он. И полез наверх.

* * *

Гарет изнемогал от гнева. Смуглая женщина перерезала веревку, потом велела ему заложить руки за голову встать.

– Да послушайте же, – сказал он. – Я здесь, чтобы…

– Заткнись! – прикрикнула она, и он услышал щелчок взводимого курка. – Иди и помни, что я позади тебя и что мне уже приходилось убивать.

Она не отобрала у него оружие, что указывало либо на уверенность в себе, либо на глупость. Гарет выбрал уверенность. Он послушно пошел в сторону поляны, где десятка два мужчин с ружьями в руках укрывались за валунами и упавшими деревьями. На их шаги обернулся высокий чернокожий мужчина.

– Я нашла этого… эту тварь, – яростно сказала смуглая женщина, – когда он влез по веревке на обрыв позади нас. Там были и другие, но я перерезала веревку.

– Да, перерезала, – сказал Гарет, – и, наверное, убила одного из немногих твоих друзей в этом мифе, Сэм. Глаза чернокожего удивленно расширились.

– Я тебя знаю, малый?

– В определенном смысле. – Небо утренне светлело, дождь кончился. – Погляди на меня повнимательней, Сэм, кого я тебе напоминаю?

– Кто ты? – спросил Сэмюэль Арчер. – Отвечай без загадок.

По изумлению на его лице Гарет заключил, что он хотя бы отчасти догадался о правде.

– Мою мать зовут Амазига, – сказал он.

– Лжешь! – закричал Сэм. – Я знал Амазигу всю мою жизнь. Других детей у нее не было.

– Моя мать на уступе под обрывом. Она перешла из мира в мир, Сэм, чтобы найти тебя. Спроси ее сам.

В эту же секунду справа от Гарета прогремел залп. Несколько человек – и мужчин, и женщин – с криком упали. А к лагерю ринулись исчадия, стреляя на бегу. Дюжие, в туниках из черной кожи и рогатых шлемах. Сэм обернулся, хватаясь за пистолет. Гарет поднял «узи», и поляну огласили раскаты грома. Исчадия в первом ряду повалились как скошенные. Гарет бросился навстречу остальным, автомат сотрясался в его руках. Вокруг него загремели другие выстрелы – инсургенты открыли огонь. Он сменил пустую обойму на новую. Но первая атака уже захлебнулась. Исчадия укрылись среди деревьев и стреляли оттуда. Пуля просвистела мимо виска Гарета, а вторая взметнула облачко пыли у его ног. Пригнувшись, он бросился за валун и скорчился позади него. Слева лежала убитая молодая женщина. Из круглой ранки на виске текла кровь. От камня над головой Гарета срикошетила пуля. Он рискнул выглянуть и увидел стрелка в листве дерева неподалеку. Подняв «узи», он дал короткую очередь. Снайпер сорвался с сука, и кусты внизу затрещали под тяжестью его тела. По ту сторону поляны за поваленным стволом лежал Сэм. Он клял себя за то, что не сообразил, насколько вероятной была атака исчадий под покровом утреннего тумана. Появление юноши с многострельным ружьем спасло их. Он посмотрел на Гарета. На его профиль. И заметил даже еще большее сходство с Амазигой: в тонком очертании скул, в безмятежности гладкого лба. Гарет перехватил его взгляд и улыбнулся. Иных доказательств ему не требовалось. Сэм не понимал, каким образом, – но это было правдой!