с почетом возвышали их. После того как в наставление и духовное преображение уже была внесена ясность, а привычки и обычаи уже были созданы, сыновья и внуки следовали им и проводили их в жизнь пятьсот или шестьсот лет, а те все еще не приходили в упадок. Когда же настали последние времена дома Чжоу, его действия стали очень сильно противоречить истинному пути и потому он утратил Поднебесную. Государь Цинь наследовал ему, только не смог исправить его ошибки, а затем еще более усугубил их. Он строго запретил изучение писаний, никто не мог прятать у себя [классические и другие] книги; он отверг нормы поведения и справедливость, и ему противно было даже слышать о них; в своем сердце он хотел полностью уничтожить путь прежних царей и наводил в государстве только такой порядок, который отличался своеволием, небрежностью и упрощенностью. Поэтому через четырнадцать лет после того, как он вступил на престол в качестве Сына Неба, его государство было разрушено и погибло. Со времен древности еще никогда не бывало такой династии, как Цинь, которая, смутой спасая от смуты, нанесла столь великий вред народу Поднебесной. Оставленный ею после себя яд и перешедшее от нее наследие не уничтожены еще и поныне; они сделали привычки скверными и обычаи дурными, людей лживыми и безнравственными, непокорными и задиристыми, склонными рвать отношения и давать отпор — разложение шло так же сильно, как в перезрелом плоде. Кун-цзы говорил: "По гнилому дереву нельзя резать, стену из навоза нельзя оштукатурить"[496].

Ныне скажу: династия Хань наследовала Цинь, и ее правление подобно гнилому дереву и стене из навоза: даже если захочешь хорошо устроить его, ничего нельзя будет поделать. Когда издается закон, то рождается мошенничество, когда отдается приказ, то возникает обман; это все равно что останавливать кипение, подливая горячую воду, или тушить пламя, подбрасывая охапку дров: и то и другое станет еще сильнее, а пользы не будет.

Я, недостойный, сравню это с лютнями. Когда лютни совершенно расстроены, нужно снять струны и заново натянуть их, тогда можно играть на них. Когда занимаешься правлением, а оно совершенно недейственно, нужно изменить и заново преобразить его, тогда можно устроить его. Когда должны заново натянуть струны, но их не натянули, то даже превосходный музыкант не сможет хорошо настроить лютню; когда должны заново преобразить правление, но его не преобразили, то даже великий достойный не сможет хорошо устроить правление.

Поэтому, если династия Хань с тех пор, как она получила Поднебесную, и поныне не смогла устроить правление, хотя постоянно желала хорошо устроить его, — это из-за упущения, состоявшего в том, что она должна была преобразить правление, но не преобразила его. У людей древности было речение: "Чем стоять над омутом и страстно желать наловить рыбы, лучше воротиться домой да связать сеть". Ныне династия уже более семидесяти лет изволит стоять у руля правления и хочет устроить его; лучше воротиться домой да преобразить его заново. Когда преобразишь его заново, то можно будет хорошо его устроить; а когда хорошо устроишь его, то стихийные и тому подобные бедствия с каждым днем будут уходить от нас прочь, а счастье и благословения с каждым днем будут приходить к нам. В "Ши цзине" сказано [о государе]: "Он относится, как подобает, к народу и относится, как подобает, к людям, он получил благословение от Неба"[497]. Кто, занимаясь правлением, относится, как подобает, к народу, несомненно, должен получить благословение от Неба.

Как известно, человеколюбие, справедливость, нормы поведения, ум и честность — это путь пяти неизменных добродетелей, то, в чем царь должен "совершенствоваться" и что должен "привести в порядок". Так как он "усовершенствовался" в пяти добродетелях и "привел их в порядок", то "получает благодать с Неба и наслаждается благословением духов", а "благодеяния, исходящие от его силы дэ, распространяются за пределами четырех сторон Поднебесной и простираются на все живое"».

Сын Неба прочел его ответ и выделил его среди ответов других. Тогда он снова обратился к ним с вопросами, изложенными на связке бамбуковых дощечек:

[Второй декрет У-ди с вопросами к ученым]

«Государев декрет гласит: "Ведь, как Мы слыхали, во времена юйского Шуня этот государь прогуливался по высоким галереям дворца; когда он бездействовал "в свободно ниспадающей одежде, сложа руки", то в Поднебесной было великое спокойствие. Вэнь-ван из дома Чжоу дошел до того, что весь день, пока солнце не склонится к западу, у него не было свободного времени, даже чтобы поесть, а пространство между Небом, Землей и четырьмя странами света тоже было устроено. — Да разве пути божественных властителей и царей не имеют одной и той же системы? Почему же тогда есть различие между праздностью одного и тяжким трудом другого?

Как известно, бережливые [правители — Шунь и государи династии Ся] — не изготовляли для себя даже таких [символических] украшений, как черные и желтые знамена[498]. Когда же воцарился дом Чжоу, его государи построили две смотровые башни дворцовых ворот, стали ездить на жертвоприношения на "великой колеснице"; [при исполнении ритуальных песен и танцев они использовали] киноварно-красные щиты и секиры с нефритовыми топорищами, восемь рядов танцовщиков выстраивались во дворе [храма предков Сына Неба]; и тем не менее слагались хвалебные песни [во славу Чжоу]. Да разве у путей божественных властителей и царей были разные стремления?

Кто говорит: "На прекрасном нефрите не вырезают узоров", кто говорит: "Кроме утонченной формы, нечем помочь силе дэ". Тут две разные точки зрения.

Государи династии Инь применяли пять наказаний, после расследования карая за преступления, ранили кожу [и мясо], наказывая дурных людей. Чэн-ван и Кан-ван не применяли наказаний более сорока лет, но в Поднебесной не было нарушений, и тюрьмы были пусты. Государство Цинь применяло их; тех, кого предали смерти, было очень много, тех, кого подвергли наказанию через увечье, было столько, что они шли на расправу непрерывной чередой, не теряя друг друга из виду, и Поднебесная опустела. О горе! Увы!

Мы просыпаемся рано утром и встаем на рассвете, думаем об образцах прежних божественных властителей и царей[499], постоянно размышляем, как оказаться достойными того, чтобы наследовать самое почетное положение и прославить великое наследие основателя династии. Путь к тому и другому состоит в том, чтобы усердствовать в основном занятии и использовать на службе достойных людей. Ныне Мы лично пашем священное поле Сына Неба, выступая как вождь земледельцев[500], поощряем людей быть почтительными к родителям и уважать старших братьев, чтим обладающих силой дэ;