Тревельян так и сделал. Кисти были узкими, как и ступни ног, и вид их заставил его вздрогнуть. Четырехпалые! К тому же похожи на людей, но более миниатюрные и без видимых признаков пола…

– Не может быть! – пробормотал он в изумлении. – Лоона эо! Но как… откуда?.. Невероятно! Их раса процветала десять, и двадцать, и тридцать тысяч лет назад… Они не строили подземных городов, не подвергались нападению и уж во всяком случае не истребляли друг друга! Мудрый древний народ, на редкость мирный, хотя и склонный к ксенофобии… И потом, их планеты: Куллат, Арза, Файо, Тинтах и другие – совсем в другом галактическом секторе.

«Возможно, здесь была их дальняя колония», – заметил призрачный Советник.

– Здесь, в Провале? Вряд ли. Десять-двенадцать тысячелетий назад они колонизировали планеты вблизи своей метрополии. Они никогда не забирались в Провал!

«Это могло случиться раньше. Скажем, какая-то очень древняя экспедиция. Нашли этот мир, заселили его, размножились, как тараканы, а потом их кто-то прихлопнул».

– Если бы так случилось, – возразил Тревельян, – они не бросили бы соплеменников без помощи. Либо эвакуировали всех с Хтона, либо возродили бы планету… И в чем я точно уверен, они не стали бы создавать кибернетических владык и поощрять эволюцию роботов.

«У лоона эо есть сервы. Может, их рук дело? Сервам необходимы хозяева. Лишившись живых хозяев, они сконструировали Фарданта и всю остальную шатию-братию».

– Очень сомнительно, дед. Я же сказал, они своих не бросают, а сервы для них тоже свои. Девять тысячелетий прошло… – Ивар задумчиво потер висок. – За это время они могли много раз сюда добраться, сервов послать или наемников, и навести порядок. Планеты так просто не теряются, даже в Провале!

«Клянусь Владыками Пустоты! Что за детская наивность! – рявкнул командор. – Вдруг у них были осно-

вания потерять и навсегда забыть! Что мы знаем об их древней истории, парень? Что? Вот ты говоришь, эта раса процветала десять, и двадцать, и тридцать тысяч лет назад… А пятьдесят? А сто? Ты ведь знаешь о генетических опытах кни’лина, лысых ублюдков! И о том, что творят с наследственностью бинюки[27]! Не исключаю, что этот мир использовали для того же. Эксперимент закончился плохо, воспоминания о нем мучительны, даже позорны, и их постарались изъять из памяти и архивов. Только и всего!»

Выслушав эту отповедь, Тревельян поджал губы. Нет, что-то здесь было не так! С одной стороны, дед прав, о древней истории лоона эо не известно ровным счетом ничего. Но с другой… Как-то не верилось, что эта раса – пусть в далеком прошлом! – творила неблаговидные дела. Даже сто тысяч лет назад они были слишком тихими, слишком цивилизованными и наверняка защищенными не хуже, чем теперь, когда их охраняют земные наемники. Что за Великий Враг мог угрожать их отдаленной колонии? Да и зачем им этот мир, заброшенный во тьму Провала? Они давно уже не селились на планетах, а обитали в астроидах[28].

«Может быть, мы оба ошиблись?..» – мелькнула мысль у Тревельяна. Конечно, внешнее сходство велико, но на этих статуях нет надписи «лоона эо». Четыре пальца на руках и ногах? Слишком слабый довод! Все гуманоиды пятипалые, но это не значит, что люди, кни’лина и терукси – одно и то же.

Был, однако, признак, который встречался лишь у лоона эо, только у них во всей Галактике: при внешнем человеческом обличье они не имели органов размножения, характерных для гуманоидных рас, и делились на четыре, а не на два пола. Статуй тоже четыре, подумал Тревельян и, сопоставив одно с другим, снова пустился в обход скульптурной группы, всматриваясь в лица и фигуры и соображая, кто есть кто. На первый взгляд, нелегкое занятие! Половые различия у этой расы казались не столь заметными, как у людей, но все же он выделил женщину и мужчину: они стояли спина к спине, и женщина была маленькой и хрупкой, а мужчина – самым рослым, хотя мускулатурой и шириною плеч похвастать он не мог. Между ними – две переходные формы, полумужчина и полуженщина, как их обозначали на Земле; у лоона эо имелись свои названия для промежуточных полов, но Ивар их не помнил. В этом выборе лица подсказывали больше, чем фигуры и рост – генотип каждой формации был передан выразительно и ясно, с потрясающим мастерством. «Конечно, если знать, что ищешь», – пробормотал Тревельян, в десятый раз осматривая статуи.

«Закончил экспертизу? Убедился?» – с ехидством спросил Советник, но Ивар, не ответив ничего, придвинулся ближе к изваяниям и махнул трафору, приказывая сделать еще одну запись. Облаченный в скоб, он выглядел рядом с этими существами легендарным титаном.

Затем Тревельян пересек площадь и двинулся дальше по эспланаде, меж колонн и лестниц, наполовину заваленных мусором. Он шел в глубокой задумчивости, вспоминая, что ему известно про лоона эо, про Куллат, их материнский мир, и сервов, их слуг-биороботов. Мозг мог бы выдать полную справку, но Ивар сомневался, что узнает нечто новое, особенно о древних временах. Хронологическая шкала Галактики – в том, что касалось разумных созданий – уходила в минувшее на жалкие тысячи лет, и никто не ведал, что творилось за ее пределами, какие бушевали страсти и разыгрывались драмы на подмостках Великой Пустоты, под занавесом мрака, украшенным блестками звезд. События миллионолетней давности все еще оставались тайной – тайной на Земле и в других мирах, где появились цивилизации, столь юные по меркам Мироздания, что голоса их походили на неразумный писк младенца. Те, кто постарше, лоона эо, метаморфы либо парапримы, могли, пожалуй, рассказать о прошлом нечто занимательное, но не спешили с этой миссией – от того ли, что знание было опасным или способным настроить кого-то против них. Что до сильмарри, споривших древностью рода с даскинами, то они не владели речью и, очевидно, не имели понятий о прошлом, настоящем и будущем.

Решив, что загадки Хтона разъяснятся при свидании с Фардантом, Ивар ускорил шаг и через несколько минут очутился под открытым небом. Долгая ночь подошла к концу, на востоке медленно разгоралась заря, и темнота уступала место предрассветному сумраку. Проспект, последний участок которого был завален рухнувшими колоннами и стенами, вывел Тревельяна к площади, также засыпанной щебнем и песком. Миновав гигантские полуразрушенные врата, он поднялся на песчаный холм с торчавшими тут и там обломками каменных и пластиковых конструкций, отыскал ровную плиту на вершине бархана, встал на нее и огляделся.