Гигант взревел. И бросился на обидчика. Вот теперь он бежал по-настоящему. Секунда, и он уже рядом! Куваева попятилась, выдернула вторую стрелу, поняла, что не успевает, развернулась, бросилась прочь. Высокая густая осока, только что помогавшая охотникам, стала помехой. Впрочем, кто здесь охотник, а кто дичь?!

«Что же ты медлишь, стреляй, ты охотник!» – кричал один голос в голове Марины. «Замри! Будь ниже травы и тише воды, если не хочешь оказаться дичью!» – визжал второй. И он был куда громче…

– Стреляй, – коротко сказал Спаситель.

Марина выпрямилась, словно пружина. Руки, глаза – они знали, что нужно делать. Они помнили то, что казалось забытым многие годы назад.

Она не промахнулась. Выпущенная из боевого лука стрела вошла гиганту в левый бок, как раз туда, где должно быть сердце.

Слон сделал еще три шага. Остановился. Повернулся на месте, разыскивая нового врага. На миг их взгляды встретились. В маленьких глазах зверя пылали ненависть и желание убивать.

– Нет! – заорала Марина. – Это я – охотник! А ты – дичь! И ты уже мертв! Я тебя убила!

Слон не поверил. Взревел так, что заложило в ушах. Бросился в атаку.

Вторая стрела была уже на тетиве. Но она всего лишь пробила задранный вверх хобот, вошла в него почти по самое оперенье. А на третью времени не было. И бежать времени не было. И жить…

– Ты мертвый, мертвый, мертвый!

Пятка зацепилась за кочку, Марина взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, выронила лук. Гора из плоти вздыбилась над ней…

Ноги слона подкосились. Он упал на колени, почти дотянувшись хоботом до Валевской. Попытался встать… но рядом уже был невесть откуда взявшийся Спаситель. Ухватился за бивень, молнией взлетел на спину гиганту, взмахнул мечом. Вырезанное из хитина лезвие рассекло толстую кожу и мышцы не хуже закаленной стали. Слон захрипел, повалился на бок. Кровавый гейзер ударил из перерезанного горла, вмиг окатив Марину с головы до ног. На этом ее силы исчерпались. Она села в траву и зарыдала.

– Мы убили зверя. – Спаситель присел рядом с ней. – Ты прошла обряд. Ты – охотник.

Он провел испачканной кровью ладонью по лицу Марины, шее, груди. Кровь была горячая и соленая. Чужая кровь, не ее. Но призрак близкой, страшной и неминуемой смерти по-прежнему стоял над ней, озноб ужаса тряс ее тело, стучал ее зубами, давил ее горло рыданиями. Она ничего не могла с ним поделать! Призрак смерти был сильнее, чем слон…

Медеанец внезапно сорвал с нее одежду, толкнул, заставляя стать на четвереньки. Он взял ее грубо и бесцеремонно, словно она животное, а не человек. Это была не любовная игра, не секс даже, не совокупление – случка. Словно исчезли тысячелетия цивилизации, словно сдернули шелуху условностей, стерли глянец воспитания и культуры. Остался лишь первобытный инстинкт, извечный движитель круговорота жизни. Здесь и сейчас. И призрак смерти умер.

– Что дальше? – спросила Марина, поднимаясь вслед за Спасителем с четверенек. Она вся была перемазана кровавой грязью. Но грязной себя не ощущала. Теперь она знала, как это – быть индейцем.

– Я разделю с тобой силу, и ты начнешь череду воплощений, – бесстрастно сообщил медеанец.

– Я смогу прожить шестьсот лет?

– Шестьсот миллионов лет. И больше – столько, сколько будет существовать эта Вселенная. Ты узнаешь все ее тайны. Получишь ответы на все вопросы. Дашь начало новой расе.

– Когда это случится?

– Как только мы попадем в мой мир. Скоро звездный корабль землян отправляется туда. Друг Валерий позаботился, чтобы нас с тобой на него взяли.

– Позаботился? Заранее? Как ты мог знать, что я пройду испытания? Что останусь жива?

– Одна из вас должна была пройти обряд. Я хотел, чтобы это была ты. Ты первая из людей, кого я увидел. Ты первая постигнешь истину. Это будет правильно.

Только сейчас Марина вспомнила о Куваевой. Охнула, поспешила, раздвигая траву, туда, где видела ее последний раз, убегающей от слона.

Ванесса лежала ничком, прижавшись щекой к влажной земле, открыв рот в безмолвном крике. Ее бедра и большая часть спины превратились в кровавую лепешку под слоновьими ногами. Но голова уцелела. Даже нашлепка коммуникатора на виске удержалась.

Будто почувствовав взгляд Валевской, коммуникатор ожил, запищал. Он пищал и пищал, словно назойливый комар, и Марина не вытерпела. Наклонилась, отклеила липучку, поднесла к уху.

– Ванесса, Ванесса, почему не отвечаешь? – пищал коммуникатор голосом кого-то из сотрудников лаборатории. – У нас ЧП, катастрофа! Энергонакопители взорвались! Правое крыло – вдребезги! Там все погибли, все! Касслер, Белов, Фарук… и Каминский, наверное. У нас тоже верхние этажи обвалились! Нет больше института, Ванесса! Ты почему молчишь?!

Разумеется, отвечать Марина не стала, аккуратно вернула коммуникатор на место. Мертвый голубой глаз Куваевой смотрел на нее укоризненно. «Почему я умерла, а не ты?! Это несправедливо! Мне всего двадцать шесть, а тебе – шестьдесят!» Ванесса была права, но это не имело значения. Считать следует не прожитые годы, а те, что еще предстоит прожить. Марину Валевскую ждала вечная жизнь и вечная молодость.

Спаситель подошел, стал рядом.

– Хорошая охота.

– Хорошая охота, – согласилась она.

В город они прибыли на рассвете, когда жаркое солнце тропиков лишь чуть-чуть позолотило бахрому «скатерти», свисающей с плоской вершины Столовой горы. Неспешный туристический «Кентавр» по большой дуге обогнул Голову Льва и, уже никуда не сворачивая, устремился к побережью, целясь в знаменитый остров Роббен, где некогда томились узники, а теперь располагались уютные коттеджи одноименного отеля. Лорд и Са-ах сидели на разных местах. По легенде, они были незнакомы. Пока. Познакомиться им предстояло во время экскурсии в Институт хронофизики. По той же легенде, оба были отставниками-чрезвычайщиками, а как известно – бывших чрезвычайщиков не бывает. Следовательно, излишнее любопытство старичкам-службистам вполне извинительно. Впрочем, уж кто-кто, а Лорд старичком себя не ощущал, наоборот – ему казалось, что он сбросил годков двадцать. Примерно столько ему не приходилось выступать в роли рядового оперативника. Хотя и тогда он не был обыкновенным опером, а сейчас – тем более. Рядовому нет нужды разбираться в целесообразности операции, от него требуются лишь смекалка и исполнительность. Такой роскоши Лорд себе позволить не мог. Рассеянно разглядывая в панорамный иллюминатор автограва великолепные здания Кейптауна, он думал о том, что не нравятся ему исходные данные. Он внимательно ознакомился со старинной кристаллозаписью, которую ему выдал Верховный Сумматор. Материал впечатлял.

На Земле, в первой половине XXV века, подвизались самые настоящие заговорщики. Нет, они не собирались на конспиративных квартирах, не распространяли прокламаций, не изготавливали самодельные бомбы, они ничем не походили на мрачных романтических личностей с кинжалами под плащами – они владели новейшими достижениями психокинетики, квантовой биофизики и локальной социопрогностики и другими тогдашними прорывными научными методиками. И, не исключено, что именно эти методики заговорщики и применили, чтобы остановить Детский Апокалипсис. Это было странно и противоестественно, но, похоже, что им и впрямь это удалось. Статистика – вещь лукавая, но и упрямая – тоже. И она свидетельствовала, что после масштабного вмешательства ЦЧНновцев ранняя детская смертность быстро пошла на убыль. Правда, кое у кого из членов назначенной Советом Земной Федерации комиссии закралось подозрение, что и сам Детский Апокалипсис был индуцирован наукократами, тем более что «заговорщики из ЦЧН» сразу же принялись активно рекламировать свою доктрину, о которой прежде помалкивали. Однако доказать их причастность к необъяснимому возрастанию детской смертности не удалось.