Другой налетчик отбросил наган и упал на землю, прикрывая голову руками. Третий вскинул руку с револьвером. Еще одна очередь. На этот раз не зевал Абреков.

Двое бандитов, поняв, что настала пора делать ноги, кинулись прочь, к машине.

Один из них распахнул дверцу, пытаясь забраться в кабину на водительское место.

Они были в секторе обстрела Васина. Он спокойно прицелился и мягко нажал на спуск. Один бандит рухнул, держась за простреленную ногу, завыл, отчаянно и безнадежно, как волк голодной зимой.

А дальше все пошло не так гладко. Высокий налетчик, судя по всему, это и был Копач, пригнулся и все же занырнул в кабину. Мотор не глушили, оставалось только включить скорость и надавить на педаль газа.

Полуторка рванулась с места.

Повторялась старая история. Уйдет ведь опять, сволочь! Сейчас вильнет вправо, скроется за каменными домами и заборами, проедет село насквозь и усвистит вдаль по лесным дорогам.

Правда, теперь у милиции был большой плюс. Назывался он «автомат Калашникова». Лучший автомат, который когда-либо создавали в мире. Скорострельность – шестьсот выстрелов в минуту, прицельная дальность восемьсот метров. Прицельная! А прицеливаться Васин умел!

Он присел на колено. И начал короткими очередями бить по колесам уходящей машины.

Рядом заговорил еще один автомат. Это бил справа Абреков.

Патроны кончились. Васин вынул пустой магазин, вставил запасной. Он был готов стрелять и дальше, но машина почти скрылась за домами.

И тут полуторка, уже поднявшаяся на пригорок, вдруг вильнула и зарылась в кусты бампером. А потом начала заваливаться набок.

– Коля, стереги задержанных! – крикнул откуда ни возьмись появившийся Ломов. – Васин – за мной!

Когда они были метрах в двадцати от машины, ухнул выстрел. Васин увидел, как водитель отползает, сжимая в руке оружие.

– Копач, – прохрипел Ломов. – Он, тварь!

Бандит внезапно резко поднялся на ноги. Васин дал поверх его головы очередь:

– Стоять, я сказал! Волыну на землю!

Для острастки еще раз рубанул очередью.

Оперативники приблизились. Теперь в полутьме по характерным очертаниям могучей фигуры можно было опознать атамана. Да, это Копач! Собственной персоной! Ну, вот и свиделись.

– Твоя взяла, легавый! – громко крикнул цыган. – Сдаюсь! А там поглядим.

Он встал на колени спиной к оперативникам и сцепил руки на затылке. До него было метров двадцать.

Ломов бодро шагнул в сторону бандита и на ходу небрежно прошил ему спину короткой очередью.

Цыган снопом рухнул на землю.

– Бежал, – выровняв дыхание, объяснил Ломов. – И отбегался.

– Вы что делаете?! – Васин не верил своим глазам. В этом будничном расстреле было что-то совершенно неестественное, просто невероятное.

– Пойми, Порфирий, – произнес Ломов назидательно. – Незачем ему жить.

– Но…

– Он участкового убил. Нашего брата по оружию. У нас своя война, юнкер. Жестокая. Где кровь за кровь. Иначе порядка не будет.

Васин вытер рукавом лоб, зажмурился. Конечно, Ломов прав своей исконной правотой. И вместе с тем брать на себя роль судьи – не такому лейтенанта учили. Его, как охотничьего пса, натаскивали догнать, поймать, принести в зубах добычу. Но уж никак не судить на месте.

– А Апухтин как посмотрит на это? – вздохнул Васин.

– Со следователем тут у нас полное согласие, – заверил Ломов…

Можно было праздновать успешное завершение дела. На беседу со своим врагом Копач прихватил всю банду. Знал, что Януш человек опасный, лучше навалиться на него всем скопом и гарантированно раздавить. В итоге атаман и его правая рука Шишак убиты. Еще двое ранены. Один сдался без боя. Януш не пострадал, если не считать царапины от пули, и даже дом потушил после «коктейля Молотова».

То, что при задержании ухлопали главаря банды, в принципе могло создать некоторые трудности в проведении следствия. Существует у уголовников золотой принцип – вали все на мертвого. «Он приказал». «Он угрожал». «Он убивал. А я боялся и не мог ослушаться». Но с Апухтиным такие фокусы никогда не проходили. Он каждую фигуру поставит на положенную ей клетку.

Единственное, что плохо, Копач унес с собой в могилу свои тайники, где хранил общак. В основном там были деньги, более миллиона рублей, громадная сумма.

– Не вернули государству, – посетовал Васин, подшивая в кабинете очередной пухлый том уголовного дела.

– Да плевать, – отмахнулся Апухтин. – Помнишь, что я тебе говорил о банковских билетах. Сами по себе они не стоят ничего. Так что государство ничего и не потеряло. Это было только его обязательство обеспечить эти деньги товаром.

Хотя в итоге вещей и ценностей изъяли немало – на сотни тысяч рублей.

Задержанные бандиты подтвердили, что четыре нападения в одной области за одну страду было для Копача крайне важной приметой. Он считал, что это залог удачи. Переберешь лишнее – и крах. Изменишь правила – конец. А так – фарт и гладкая дорога. Главное, после успешного завершения сезона поставить огромную свечку Господу за то, что тот дал им это везение. И еще щедро пожертвовать на храм.

У Васина все эти изгибы преступного сознания в голове не укладывались. Смесь какого-то дикого мракобесия с патологическими виражами логики. Но Копач жил этим. И своим безумием заражал подельников.

В общем, банда ликвидирована. Как себя ощущал Васин? Какие мысли и чувства были у него после того, как схлынул адреналиновый приступ и пришло время трезво оценивать произошедшее? Да ничего особенного. То, что пришлось пострелять и кое-кого уложить – работа такая. Никакого сочувствия к бандитам он не испытывал. Никаких терзаний, что стрелял в живых людей, тоже. Не в первый раз. Тогда, на границе, ситуация была не менее серьезная. Что грохнули Копача без суда и следствия? Тут у опера проснулось злорадное удовлетворение. И он пришел к выводу, что Ломов был абсолютно прав. Ну, не должна такая тварь коптить небо. Нельзя было оставлять цыганскому атаману даже малейший шанс на жизнь. Потому что его жизнь – это смерть других.

Оставался еще один небольшой мазок маслом на этом батальном полотне. Бандиты раскололись по полной. Смерть атамана деморализовала их. С ним они считали, что уверенно скользят по рельсам фарта. Его бесславный конец сломал их. Забрал удачу и даже жизнь. Что уж теперь?

Они подтвердили версию следствия о том, что подбирать объекты для нападения помогали соучастники. И, главное, указали координаты, где сейчас пребывал Дионисий – главный наводчик банды, обладавший феноменальным нюхом на запрятанные деньги и ценности.

Стало известно, что Дионисий был поповским сыном. Одно время он мечтал стать священником. Но однажды проросла в нем гнильца. Стянул из прихода отца деньги, золото, ценности и подался на большую дорогу. Воровал по мелочам в церквях. Был бит. Пару раз садился в тюрьму. И искренне считал, что церковь – это прежде всего не храм божий, а куча дорогих безделушек, которые там лежат без толку, а ему они нужнее.