Черт возьми! Антон смотрит на меня с таким раскаянием, а голос звучит виновато, будто все произошло из-за него. Но это не так. Причина лишь в зависти и неспособности вложить столько сил в труд, как сделали мой босс с Михаилом Алексеевичем. Но, видимо, он считает иначе.

Срываюсь с места и крепко-крепко обнимаю его сильное, израненное тело. Без лишних слов. Просто прижимаю к себе, чувствуя на своей коже размеренное дыхание и бешеное сердцебиение. Живой! Невредимый! И только мой! Все закончилось. И плевать мне на все, всегда было плевать, пусть хоть нищебродом останется, я все равно буду с ним. Всегда.

Никогда не переживала ни за кого так сильно (кроме мамы, конечно). Слезы текут по щекам. Но мне плевать. Главное, что он жив. Мой любимый мужчина жив и здоров. С ним все в порядке. Только небольшая струйка крови стекает с любимой губы.

— Надо, чтобы врач тебя осмотрел.

— Не стоит, — отмахивается он.

— Господа, жду вас завтра для дачи показаний. На улице вас ждет машина скорой помощи. Советую пойти туда.

Около нас материализуется какой-то мужчина в погонах. Он говорил важным, серьезным голосом. Странно, что сейчас не захотел брать показания. Мне лично было бы так намного проще. Распрощалась бы со всеми проблемами сразу и забыла бы как страшный сон.

Но я не предполагала, что наши проблемы только начинаются. И одна из них возвращение «Империи»…

Какой чудесный день. Какой чудесный я и песенка моя…

Где-то я уже это слышал. Давно, казалось, совсем в другой жизни. До того момента, как она разделилась на две части. На привычную жизнь, когда будние дни сливались в единое целое, и на новую, где каждый день проходил по-новому. Иначе. И даже сегодня, когда мне посоветовали отлежаться в постели, я стою здесь, под окнами дома одной прекрасной блондинки.

А ведь все могло сложиться иначе. Ее согласие можно было бы получить еще вчера, не случись чертово похищение. Мы бы провели шикарную ночь и проснулись бы в одной постели. Я так ждал этого момента, ждал рассвета, ждал ее прекрасное тело в своей постели. Но этого не произошло. Реальность сложилась иная.

Копы все еще работают на месте преступления. Обыскивают здание, снимают улики. Ох, там их наверняка много, чего только моя кровь стоит. Абрамова и его подельников арестовали еще вчера, на месте, так сказать. Под залог его никто не выпустил. А что говорить о шумихе, которая разрослась вокруг меня.

Журналюги были везде. И в больнице, куда меня повезли для осмотра, и возле моей квартиры, и даже Михана окружили, когда он приехал за мной в эту гнилую заброшенку. Хорошо, что за Светой не стали следить. Ее осмотрели сразу же, как только мы вышли на улицу, и отпустили домой.

Справедливость вроде бы восстановлена, но один вопрос остался нерешенным. Что делать с компанией? Как объяснить другу, что я променял ее на любимую женщину? На самом деле все гораздо проще, чем кажется со стороны.

Этот вопрос мы выяснили еще в больнице, когда мне накладывали повязку. Все было запланировано, причем спонтанно. На тот случай, если произойдет что-то подобное. За Мишу никто цепляться не стал бы, весь удар пришлось бы принимать на себя. Ведь никто до вчерашнего вечера не знал, что мы теперь равноправные партнеры. Ну, почти равноправные.

Когда мы с Абрамовым выходили на улицу, он не увидел, как я набрал прозвон Мише и предупредил об опасности, тот не заметил за собой хвост в виде охраны, которую недавно нанял в тайне ото всех. А также тот факт, что по моему срочному сообщению Миша подписал ранее составленный договор, где указано, что моя доля полностью принадлежит ему. Жалко только, что ребята поздно собрали нашу доблестную полицию, но нам повезло, что Абрамов не видел вступительную речь. Иначе все пошло бы коту под хвост.

План продуман до мелочей. К Мише никто бы не пристал. Не знали, что такому тихоне можно дать огромную власть без каких-либо последствий. Ох, эти люди очень сильно недооценили моего друга. И главное его достоинство — преданность, которую доказал совсем недавно. Рискованно, согласен, но зато мы узнали, чем это обернулось.

Ход конем, да? Почти. Все дело в интуиции. Что-то мне подсказывало, что после скандала с Яшиным вряд ли мы обойдемся одним сквернословием с его стороны. Только не учли одну вещь.

Яшин оказался лишь пешкой в хитрой игре. Об Абрамове ходили легенды, он считался одним из умнейших бизнесменов. Но теперь мы знаем, что он ставит на кон ради выгодной партии. И «главарь банды» сядет далеко и надолго, а главное — будет изгнан из кругов, как сгнившая крыса. Таких в нашем мире не любят. Любят успешных, изворотливых и изобретательных, но не последних сук, готовых ходить по головам за спиной у собратьев.

И снова мы вышли победителями. Что сказать, это радостно, когда твои мозги опережают мэтра. Но еще не все улажено. И главный вопрос, который волновал меня больше всего, так и остался незакрытым.

— Как ты узнал, что Абрамов на такое пойдет? — спрашивает Михан, пока мы едем в больницу из этой глуши.

— Интуиция.

— Да у тебя целый план в голове созрел. Если бы мы не были знакомы, я бы подумал, что вы с Абрамовым специально договорились о такой многоходовке.

Со стороны и правда все выглядит странно. Очень продуманно и хитро. Журналисты, кстати, спрашивали, не сотрудничал ли я с Андреем Львовичем, но на такой вопрос получали лишь отрицательный ответ. Вот с кем, но с ним меня больше ничего не связывает. Его акции в скором времени будут выпущены на рынок, а мы их быстро выкупим. Пусть у нас полежат.

— Слушай, — снова начинает друг. — А Светочка, она… — замолкает на некоторое время, но затем продолжает: — Твоя пассия?

Сложный вопрос, Михан. Очень сложный. Вроде как да, судя по недавней реакции, но, с другой стороны, нет. Даже ехать с нами отказалась, взяла такси. Но тот момент, когда она прижалась ко мне, как к самому родному человеку на свете, я никогда не забуду. Не выброшу его из головы.

— Наверное.

— Ты серьезно? — практически выкрикивает он. — Девчонка чуть ли не до смерти тебя сжимала, когда я приехал. И ты говоришь «наверное»?

— Мы тогда оба были в шоке. Нервишки шалили.

Оправдываюсь. Но в глубине души надеюсь, что все же в таком порыве виновата не пережитая ситуация, а ее чувства ко мне. Тот момент, когда я очнулся после сильного удара и увидел ее, такую зажатую и перепуганную, больше всего боялся не того, что у меня отнимут компанию, или своей смерти.

Я боялся потерять ее…

Банально для мужчины, согласитесь. Но почему-то именно это чувство преследовало меня вплоть до того момента, как нас освободили, и я ощутил ее объятья. Теплые, родные. Блядь! Точно как баба говорю.

— Что с контрактом будем делать? — интересуется тем временем Михан.