Конечно, чем успешнее мы эвакуировали небольшие поселения, тем вернее подталкивали тиранидов к тому, чтобы осуществлять массированные наступления на более крупные и потому жизненно важные цели, так что, оглядываясь назад, я могу предположить, что победы, которые мы одерживали, были некоторым образом пирровыми и попросту вынуждали нас вступать через несколько часов в еще более отчаянные схватки, но мрачная статистика жертв была, кажется, до некоторой степени в нашу пользу. Я не сомневался, что мы заставляем тиранидов платить за каждый сантиметр захваченной земли пролитым ихором. Любой другой неприятель приостановился бы под теми ударами, которые мы им наносили, но тираниды обращали на потери в своих рядах не больше внимания, чем мы — на отработанную энергетическую батарею. И все же как мы оказались бы в затруднении, истратив весь боезапас, так и каждая брешь, пробитая в их рядах, представляла собой пусть небольшое, но снижение их способности сражаться дальше, а установка сжигать все тела тиранидов, которые оказывались в наших руках (не говоря уже о телах собственных солдат), лишала их возможности легко и быстро восстановить численность. Если бы флот-улей, породивший их, по какой-либо причине задержался, полагаю, мы могли бы даже довести свое превосходство до переломной точки и успешно зачистить от врага поверхность Периремунды.

Конечно же, этого не произошло. Флот-улей прибыл в свое время, как и наше подкрепление, после чего главный фронт кампании сместился в космос и сражения на орбите стали настолько же важны, как и битвы на поверхности планеты (по крайней мере, так говорится в официальных отчетах; те события, в которые я оказался вовлеченным, вполне могли бы изменить судьбу Галактики, хотя относительно того, насколько далеко идущие последствия они имели, мне предстояло оставаться в неведении еще десятилетия, до тех времен, когда начался безумный поход Аббадона, направленный в самое сердце Империума).[64]

Но я забегаю вперед. О чем мне хотелось бы рассказать, так это о дне, когда все двери ада разверзлись и мои тайные враги предприняли еще одну попытку убить меня, а мне, в свою очередь, пришлось узнать гораздо больше, чем я когда-либо желал, об истинной природе Инквизиции.

Впрочем, начиналось все достаточно безобидно, как и бывает как раз тогда, когда мне вот-вот придется столкнуться еще с одной смертельной угрозой и выжигающим все внутренности ужасом. Я болтался на командном посту, пытаясь, как и все остальные, не показать, что пялюсь на гололит, выискивая первые признаки флота-улья, выходящего из варпа, и потому обсуждал с Кастин степень нашей готовности к этому. На данный момент четыре наших взвода были развернуты для поддержки СПО, и все они вернулись в хорошем расположении духа, несмотря на неизбежные потери.[65]

Я не преминул высказать похвалу полковнику за ее решение начать отработку тактических приемов боя с тиранидами, столь дорогой ценой приобретенных ветеранами нашего полка, и она благодарно приняла ее.

— Кажется, эти действия окупают себя, — признала Кастин.

Я кинул взгляд на планшет, показывающий текущую обстановку. Вторая рота ожидала в резерве, и ее можно было почти мгновенно мобилизовать, пара взводов даже находилась непосредственно на аэродроме, ожидая лишь вокс-сообщения, чтобы набиться в транспортные челноки, реквизированные нами вместе с парой гражданских пилотов, которые, похоже, не считали ежедневные вылеты в зоны боевых действий большим удовольствием, но и не решались спорить с такой кучей вооруженных людей. Десантные катера с военных кораблей, конечно, были бы предпочтительнее, но, как уж заведено, их всегда меньше, чем требуется, и наша позиция на Хоарфелле ставила нас в наименее выгодное положение. Живан постановил, что транспортные средства, способные вместить роту, гораздо эффективнее использовать для перемещения тех подразделений, что находятся ближе всех к врагу (это означало также, что этих самых солдат можно будет увести в безопасное место, если дела пойдут из рук вон плохо, но, конечно же, никто не был настолько бестактен, чтобы сообщить об этом гражданским властям).

Мне оставалось лишь одобрительно кивнуть.

— У нас на данный момент наилучшие показатели выживаемости личного состава, чем у какого-либо другого полка, — сказал я, и это, как ни странно, было правдой.

Харракони получили серьезную трепку этим утром, и я подумал об их молодом комиссаре. А о чем я не хотел думать, так это о потерях СПО. Сомнений в том, что стратегия Живана будет эффективной, у меня не было, но она выставляла эти недостаточно тренированные и плохо оснащенные отряды ополчения на первую линию обороны от тиранидских ужасов до прибытия настоящих солдат — и, вне сомнения, цена, которую они за это платили, была очень велика. Если бы не удивительная география их родного мира, не сомневаюсь, эти бойцы ломали бы ряды и бросались бежать.

Но поскольку бежать им все равно было некуда, а сражались они за свои дома и своих близких, то и случаев немыслимого героизма среди них было предостаточно. Смертельная угроза способна из самого кроткого человека сделать терминатора. СПО стояли в передних рядах обороны и гибли тысячами. Но и опыт наших ветеранов, их умение противостоять хитиновому кошмару и выходить из битв с минимальными потерями никак не гарантировали сохранения моего драгоценного здоровья; потому я дал себе зарок стоять над схваткой столь долго, насколько возможно, по крайней мере до того, как начнут падать споры тиранидов: тогда я уже не смогу избежать встречи с ними, где бы ни находился.

К счастью, никто не спорил с тем, что мое место — в штабе полка (где я располагал целой ротой солдат, за которыми, если что, можно будет спрятаться). Если споры посыплются, когда я буду прогуливаться по горячим точкам, то могу завязнуть в какой-нибудь рядовой стычке. Годы практики помогли мне донести эту информацию до окружающих таким образом, чтобы у них сложилось впечатление, будто я ничего не хотел бы столь сильно, как встретиться лицом к лицу с тиранидом покрупнее, но, обладая обостренным чувством долга, должен подавить столь эгоистический порыв и дальше слоняться по надежно защищенному гарнизону, попивая танну и путаясь под ногами, пока солдаты занимались защитой мирных жителей этой планеты.

— Пока что да, наши показатели выше, — сказала Кастин, оглядываясь вокруг, и выражение ее лица было суровым. Какие бы сомнения она ни испытывала, здесь было не место их обсуждать. Командный пункт был битком набит народом, занимавшимся обычными своими обязанностями, и мы оба знали, что боевой их дух ничем не поднимешь, если допустить лишь намек на то, что старший командный состав чуть менее уверен в полной победе, чем показывает. Повинуясь взаимному, хоть и не высказанному, согласию, мы двинулись к лестнице, ведущей на галерею, к кабинету полковника. — Но нам еще предстоит столкнуться с флотом-ульем. Это будет уже совершенно другая игра.