— Мой бог! Он пустил холодную воду в бойлерную. Пивоварня сейчас взлетит! Убирайтесь! — и одновременно распахнул дверь.

Два констебля подняли Тайлера, потащили его к выходу из пивоварни. Найджел бежал впереди, возвращая обратно всех стражей порядка, спешащих им навстречу. И только когда все миновали главный вход и двор, выбрались на улицу, вдруг заметил, что среди них нет Сорна. А прислушавшись, понял, что стон предохранительного клапана в бойлерной прекратился.

Едва Найджел успел это осознать, как появился констебль Гарни. На его плече висел без чувств Юстас Баннет. Оказывается, пока они выбирались из подвала, Баннет рванулся к боковой двери. Но констебль Гарни на сей раз не дал захватить себя врасплох. Возникнув из своего укрытия, он огрел Юстаса Баннета дубинкой.

Десятью минутами позже нашли и Габриэля Сорна. В глубоком обмороке он лежал у бойлера, успев загасить топку, чтобы спасти их жизни.

О если б этот плотный сгусток мяса

Растаял…

У. Шекспир. Гамлет

— Да, гм, это ваши слова, София, мне помогли.

— Мои? Да я ничего такого не говорила…

— Но это так! Помните, вы рассказывали мне о ребячествах Джо? Как он мастерил фигурки из фруктов и спичек? Как притворялся, будто его зубы упали в суп?

— Конечно, но…

— Вот эти-то последние слова и навели меня на мысль, что, возможно, в давильном чане мы нашли тело не Юстаса, а Джо.

Смуглое лицо Герберта Каммисона выказало некоторое нетерпение.

— Почему бы не начать с начала? — предложил он. — Меньше мелодрамы и больше последовательности — вот что нам надобно.

— Извини. Есть за мной такой грешок — покрасоваться. Ну, тогда изложу все по порядку, начиная с половины восьмого вечера, когда я отправился наверх, чтобы переварить все заново.

— А я-то думала, что вы там перевариваете пиво, — подковырнула София.

— И пиво — тоже. Я нахожу, что оно продуктивно действует на мышление, — с важностью ответил Найджел. — А раз уж упомянуто пиво, налейте мне, пожалуйста, еще стакан. И оставьте бутылку рядом, чтобы была у меня под рукой… Спасибо. — Найджел сделал основательный глоток и продолжил: — С самого начала расследования этого убийства меня занимал вопрос: почему тело поместили в давильный чан? И напрашивался очевидный ответ — по-видимому, для того, чтобы скрыть способ убийства. А это, конечно же, указывало на то, что действовал профессионал, человек в этом разбирающийся… словом, на Герберта.

— Ох, — выдохнула София, на мгновение забыв о своем вязанье. — Уж его-то вы точно никогда не подозревали!

— Представьте себе, подозревал… на всякий случай.

Герберт глянул на Найджела не без любопытства.

— Не сомневаюсь, ты вполне мог. А почему бы и нет? — бесстрастно резюмировал он.

— Цель до известной степени оправдывает средства, а нашей целью было найти убийцу. Сначала я думал о нем как о солисте, так сказать, затем, когда стало очевидно что Джо намеревался убить Юстаса, я начал рассматривать Герберта как возможного его соучастника. И, должен признаться, весьма склонялся к этой мысли. У него хорошие мозги, особая сноровка, знания врача, крепкие нервы, а также был мотив.

— Благодарю, — вставил Герберт.

— Не за что!

— О чем таком вы толкуете? — взмолилась София. — Сначала говорите, что Юстас убил Джо, а затем начали утверждать, будто Джо намеревался убить Юстаса. Сдается, пиво уже ударило вам в голову.

— Сейчас все объясню. Как я уже говорил, казалось, не было никакой видимой причины тащить тело из холодильной камеры к давильному чану. Если намерение Джо увенчалось успехом — а найденный мною фрагмент кольца доказывал, что задумка была близка к успешному ее завершению, — то к чему эта лишняя и опасная возня? Любую травму, нанесенную Юстасу впоследствии, легко было бы объяснить его судорожными усилиями выбраться наружу из морозилки. Затем я вдруг вспомнил, что рассказывала София о зубах Джо. Если человек может притвориться, будто его зубы выпали в суп, то напрашивается вывод, что зубы у него искусственные.

— Проклятье! Дантист же реконструировал пластины, найденные в отстойнике. Он не сомневался, что они принадлежат Юстасу. Я не вижу…

— Сначала я тоже не видел. Но потом мне внезапно пришло в голову — и я проверил это, позвонив дантисту, — что никто не подумал убедиться, а подходят ли идентифицированные зубы Баннета к его челюстям? Скандальная ошибка, должен это признать. Только ведь никто из нас не сомневался, что в чане нашли тело Юстаса. Дантист приладил зубы к пластиковым слепкам, сделанным им с челюстей Юстаса, когда занимался их изготовлением. При этом дантист сообщил мне, что у него есть слепки с челюстей и Джо и миссис Баннет. Это и подтвердило мою догадку насчет искусственных зубов Джо.

— Да, конечно, теперь понимаю, — тихо произнес доктор Каммисон.

— Тогда я спросил себя: а почему не предположить, что это Юстас убил брата, а не наоборот? Он мог поменяться с ним одеждой, снять с Джо его зубные пластины и вместо них опустить в давильный чан свои собственные зубы. Он понимал: зубы основательно пострадают в процессе кипячения, однако его дантист все же будет в состоянии распознать, что это его зубы. И вместе с тем оставался шанс, что их не смогут приладить к челюстям найденного тела, а значит, заподозрить подмену. Конечно, я подумал о нашем доке медицины Герберте Каммисоне, который уж никак не спутал бы тело Джо с телом Юстаса. Только и это все объяснимо: от тела мало чего осталось, кроме костей и волос. Я видел паспорт Джо, где указывается, что в нем было пять футов росту, а Герберт сам мне говорил, что при реконструкции скелета вполне допустима ошибка на пару дюймов. В паспорте также указано, что у Джо светлые волосы. Вы должны вспомнить, что я видел только его фотографию, на которой из-за бриллиантина волосы выглядели темными. Очень хорошо. Волосы, найденные в давильном чане, были приблизительно того же цвета. Юстасу, между прочим, пришлось срезать усы с Джо, прежде чем погрузить его в чан. О да, он был очень обстоятелен и хладнокровен в своих действиях. А как же иначе?

Ну, как только я задумался о зубах, моя мысль перепрыгнула на другое, казалось бы, мизерное свидетельство — на крошки, найденные на чердаке в доме Джо. Если Юстас избавился от своих зубов, то он в состоянии есть только мягкую пищу. Опять же если он убил Джо и поместил его в давильный чан, то, выходит, он же ограбил и свой дом, прятался на чердаке Джо. Любопытно, что я нашел там лишь остатки хлеба и пирога — никаких следов другой пищи. С этой мыслью, крепко засевшей у меня в мозгу, я и позвонил миссис Баннет и наткнулся на ее кухарку. Та подтвердила, что из кладовки исчезли только хлеб и пирог, вся же прочая воскресная снедь осталась нетронутой. Это со всей очевидностью указывало на Юстаса. Кто бы там ни забрал пищу, он должен был принести с собой сумку или нечто в этом роде, чтобы положить туда еду. Тогда почему же он не забрал и остальное съестное? Да потому что, если это Юстас, то вся прочая еда ему не годится: у него нет зубов, чтобы жевать мясо.