— Одну минуту! Мне пришлось притвориться перед Сорном, будто меня убедил его рассказ. Только не говорите, что и вы клюнули на эту удочку.

Глаза инспектора сузились до щелок.

— Клюнул? А вы предполагаете?..

— Да, конечно, предполагаю. Это попытка, и не очень ловкая, отвлечь наше внимание.

— Мне так не кажется, сэр.

— Поймите, убийца же не дурак, чтобы вот так запросто взять и сообщить Сорну, что он прячется в Хонейкомб-Вуд. Слишком опасно. Как он может быть уверен, что парень не проболтается? Сорн говорит, что у убийцы есть возможность позвонить из телефонной будки. Так не проще ли ему в таком случае заказать такси? А потом тюкнуть водителя по голове и завладеть машиной. Убийца никогда не доверился бы человеку, который сам ходит в подозреваемых, а следовательно, мечтает, чтобы настоящего преступника побыстрее схватили.

— Но если Сорн — соучастник Джо…

— Зачем ему тогда хотеть, чтобы убийцу поймали? Соучастников ведь тоже вешают, и такое бывает. Нет, Сорн или действительно верит, что убийца находится в Хонейкомб-Вуд, или помогает ему сбежать из альтруистических соображений. Так или иначе, а за этим кроется желание отвлечь наше внимание от пивоварни.

— Пивоварни? Но чего ради Баннету хотеть…

— Разве это не ваша собственная версия, что ему позарез нужен паспорт? Джо знает, что после его последней попытки проникнуть в свой кабинет пивоварня под тщательным наблюдением полиции. Вот и пытается отвлечь наше внимание от нее.

— Может, вы и правы, сэр. Но я все же хочу сделать так, чтобы машина Сорна в полночь оказалась в Хонейкомб-Вуд.

— Да держите там хоть целую автоколонну, если желаете! Только не ослабляйте надзора за заведением Баннетов.

— Эту работенку с машиной я поручу Толлворти. А сам отправляюсь на пивоварню. Сейчас уже порядком стемнело.

Стрелки часов показывали почти десять, когда Найджел и инспектор появились у главного входа в пивоварню. Из тени возник мужчина в штатском и отсалютовал. Тайлер шепотом о чем-то с ним поговорил. Затем они тихо прошли через двор к боковому входу, где тоже была выставлена невидимая охрана. Войти в пивоварню мог любой, но вот выйти обратно — никто. Большая кирпичная стена смутно возвышалась над ними в темноте, запахи солода и хмеля витали в вечернем воздухе. Найджел и инспектор вошли в здание. Тайлер щелкнул кнопкой электрического фонарика и произвел смотр своих сил. Один человек сидел в офисе клерков, детектив-констебль должен был сопровождать ночного сторожа во время его обходов, следуя за ним по пятам, третий полицейский находился в кабинете Юстаса Баннета, и еще один прятался у подножия той самой лестницы, по которой убийца сбежал предыдущей ночью.

Найджел и инспектор Тайлер засели в кабинете Джо Баннета. Поскольку появление убийцы ожидалось не раньше полуночи, у них в запасе оставалось почти два часа. Найджел скоротал время им обоим, шепотом поведав Тайлеру свою версию преступлений. Инспектор слушал с интересом, но недоверчиво.

— Доказательство уже грядет, сэр, — прошептал он хрипло в ответ. — Мы это увидим еще до того, как закончится ночь.

«Несомненно, — подумал Найджел. — Но вряд ли это принесет нам большое удовлетворение, если придется устраивать еще одно посмертное вскрытие. Убийца не знает жалости, а сейчас, возможно, уже и невменяем. Меня тревожит — есть ли у Джо револьвер? Все эти проходы и лестницы — хорошие места для засады, а мы все — такие же хорошие мишени. Будем надеяться, что сначала он станет стрелять по униформам. Я должен буду заставить Джорджию купить мне бронежилет, конечно при условии, что не схлопочу порцию свинца во время сегодняшней ночной заварушки. Надо было раньше об этом подумать. Уберите невозможное — то, что останется, и будет… В конце-то концов, мне еще не доводилось встречаться с преступником такой квалификации, как этот. Почему я так и лезу на рожон? Даже если он не заявится этой ночью, мы легко добудем доказательства завтра. Хотелось бы знать, что он делал нынешним днем. Наверное, прятался на пивоварне. Надо же, полиция все время обшаривает пивоварню, а он где-то тут у них под носом. Послушаем, сколько это бьют часы?.. Ага, без четверти двенадцать. А это что там за шум? Ох, это Лок. Значит, отправился в обход. Ну, наш друг не пошевелится, пока он не закончит».

Найджел машинально глянул на свои часы. Потом напрягся и посмотрел снова. Стрелки показывали без четверти одиннадцать. Трудно было поверить, что не прошло еще и часа, как они на пивоварне. Но… а что тогда означал услышанный им шум? Кто же это двигался? Ночной сторож не мог еще начать обхода, у полицейских четкий приказ — не покидать своих постов. Если раздастся свисток, все, кто находится внутри пивоварни, должны броситься на помощь, а наружные наблюдатели могут покинуть свои места, только если услышат три свистка.

Так чьи же это были шаги? Найджел вцепился в руку Тайлера и прокаркал голосом, от которого кровь могла свернуться в жилах.

— Кто это?

— Думаю, он, — ответил Тайлер, тяжело ворочая языком. — Предоставьте это мне, сэр.

Найджел не стал возражать.

Руки, нащупывающие стену, уже шелестели по двери в поисках замка. Те самые руки, не мог не напомнить себе Найджел, которые уже убили двух человек, а может быть, и трех. Затем в замке мягко повернулся ключ. «Да, мы все это верно подстроили, закрывшись на замок, — констатировал Найджел, — нам известно, что у него есть ключ, и он считает, что дверь заперта, но…»

Дверь чуть-чуть приоткрылась. Было слишком темно, чтобы это видеть, но можно было почувствовать. Тихий щелчок, и фонарик выплеснул луч света, сфокусировав его в центре комнаты. Мгновенно, как по сигналу, Тайлер включил свой фонарь. Секунду или две лучи перекрещивались словно мечи, затем инспектор направил луч в лицо пришельца. Габриэль Сорн!

— Что за черт?! — воскликнул Тайлер.

— О мой бог! — выкрикнул Сорн.

Найджел строго спросил:

— Где вы взяли ключ?

Но Сорн со всхлипом, похожим на повизгивание собаки, запустил фонарик в инспектора и уже пулей вылетел из комнаты.

Проревев ругательство — фонарик больно заехал ему в щеку, — Тайлер ринулся за ним. Но остановился и дал один свисток, вспомнив, что лестницы и проходы заблокированы.

— Оак! Хемпсон! Глядеть в оба! Он удирает! Сорн! Остановите его!

У Габриэля Сорна, очевидно, сдали нервы. Запинаясь, он бежал по лестнице и вопил во всю глотку. Даже после того, как влетел в крепкие руки констебля Оака, все еще продолжал трепыхаться и кричать.

Вот так и вышло, что полицейские, находившиеся внутри пивоварни, не услышали звука слабого свистка снаружи. И только Найджел, поскольку он ожидал, что убийца может им подсунуть и другую жертву, чтобы самому в суматохе благополучно скрыться, бросился в противоположную сторону от Сорна, ко входу на пивоварню.

Пятью минутами раньше констебль Гарни, находясь в укрытии возле бокового входа во дворе, заметил какую-то фигуру, проскользнувшую в пивоварню. Он, как и полагалось, глянул на светящиеся стрелки своих часов. Было десять часов сорок четыре минуты. Констебль тихо пробрался к двери и не только ее закрыл, но еще и заслонил своим плотным телом. Все шло согласно плану. Если вошедший попытается выбраться обратно, то ему предстоит испытать небольшой шок. Однако случилось так, что шок получил сам Гарни. Он был не менее плотной комплекции и не более суеверен, чем любой другой селянин Дорсета, которые, как говорят, славятся этим. Констебль слышал, как часы аббатства гулко пробили без четверти одиннадцать. Несколькими минутами позже до него донеслись жуткие вопли Сорна. Потом он услышал пронзительный полицейский свисток. «О'кей, — подумал Гарни, — раз один свисток, значит, мне оставаться на месте». И снова прислонился к двери, напряженно вглядываясь в темноту.