— Давай уж быстрее, спаситель, — фыркнула Айрис и первой шагнула в круг, чувствуя спиной обомлевшие взгляды других девушек.

Ксандер, рассчитывающий как минимум на слова благодарности, тоже замер.

— Да ты наглая, Этвелл! — присвистнул он, однако возмущения в его голосе не было. Айрис, конечно, могло показаться, но, похоже, Эмергод был в восхищении. Ну, и прекрасно. Ее негодования сейчас хватало на двоих.

Но где-то там, далеко, за злостью, пережитым страхом и отчаянием, расцветал бутон самого прекрасного чувства на свете. Айрис ни за что бы себе не призналась, но, увидев Ксандера Эмергода, поняла, что, избежав плена одного, попала в другой — сладкий, манящий, долгожданный.

Круг, оказавшийся порталом, выбросил их на уже знакомое каменистое побережье Саадула. У причала ждала лодка с суровой Вельмой, вдали виднелись мачты «Первого». Морионы, которые, действительно, притворялись камнями, по одному, прикрывая друг друга, уходили в воду, погружаясь с головой. Видимо, так и шли по дну до самого корабля.

Уже в шлюпке Айрис оглянулась на торчащие из тумана башни-пальцы. Ей показалось, что на берегу кто-то стоит. Ксандер и Вельма глядели вперед, на корабль, девушки скукожились, завернувшись в плащи, и фигуру больше никто не видел. Как не заметил никто и то, что Айрис подняла руку и помахала Дномлону. Она ошибалась часто, но сейчас почему-то была уверена, что провожал их именно ее несостоявшийся «муж». Девушка ничего не знала об этом не человеке, но сердце почему-то забилось радостно. Их освобождение не принесло проблем саадульцу, а значит, возможно, они еще увидятся, ведь найти друга там, где ждешь только врагов — большая редкость.

— Я сдержу слово, — прошептала она. — Спасу Эймараоха.

Неловкость ощущалась почти физически. Морионы уже выбрали якоря, паруса наполнял ветер, «Первый» рвался в путь, словно цепной пес, порвавший оковы — вперед, к свободе, к могуществу. Но капитан Эмергод медлил и курс не задавал, хотя Кристор приходил спрашивать уже второй раз. Корабль быстро приближался к Гаргейским рифам, за которыми открывалось много дорог. И одна из них должна была принадлежать им обоим, ей и Ксандеру — Айрис верила в это так глубоко, что, затаив мечту в сердце, почти похоронила ее. Настало самое время воплотить в жизнь чаяния души.

Они сидели в капитанской рубке, но к красным фарфоровым чашкам с чаем, которые принесла Вельма, никто не притрагивался. Лэндон был глубоко опечален, что ему не удалось поймать ни одного громлика. Доктор требовал пересмотра условий сделки и возвращения на Саадул. Его, разумеется, не слушали. Бывшие «невесты» — Марина, Селена, Скарлет и Ливия, домой возвращаться не желали. Требовали, чтобы Ксандер доставил всех на Джампагуа, дал денег и больше в их жизни не появлялся. Даже Ливия, которой Эмергод, вроде как, нравился, не хотела иметь с ним больше ничего общего. Сам же капитан, который до путешествия на Саадул, был готов высадить девиц хоть на необитаемом острове, вдруг стал сомневаться — а безопасно ли будет их одних оставлять в пиратском городе. Тут, правда, вмешался Кемран Шестипалый, который заявил, что передумал работать на Ксандера и хочет себе корабль в качестве компенсации за пережитое. А еще он готов взять девушек под свою опеку — мол, никому не даст их в обиду и присмотрит, чтобы они получили то, чего желают.

А так как предложение было расплывчатым, то каждый подумал о своем. Марина Торуоли, которой и малейшей искры хватало, чтобы взорваться, раскричалась первой, требуя свободы, денег и тоже корабль. Свой фрегат захотела и Селена Марон, объяснившая, что всегда хотела выйти замуж за капитана, но сейчас решила, что неплохо было бы и самой стать капитаншей. Мол, она в свое время всего за год математику изучила и с морским делом справится. Губернаторские дочки скромно молчали, но смотрели на Селену и согласно кивали. То ли тоже хотели корабль, то ли просто решили быть заодно с женщинами.

Когда Айрис встала и заявила, что им нужно догнать «Улыбку луны», чтобы спасти дракона — раз, и отомстить женихам — два, гвалт за столом притих, и в глазах спорящих появилось внимание. Капитан Эмергод, до этого равнодушно разглядывающий чаинки в кружке, тоже приободрился и посмотрел на нее с интересом. Он вообще теперь часто на нее смотрел. Айрис ловила его взгляды с тех пор, как их подняли по трапу на борт корабля. Капитан будто чего-то ждал — может, обвинений или разговора по душам, но Айрис не торопилась.

Дномлон хорошо знал душу Ксандера Эмергода. Стоило ей упомянуть о жестоком обращении с драконом, а также о том, что Раймунд и Вилл — мерзавцы и предатели, как собравшиеся единогласно загорелись преследовать «Улыбку луны». А может, всем просто нужна была передышка, пауза, и преследование домниканского барка эту возможность давало.

— Айрис меня немного опередила, — сказал Эмергод, вставая из-за стола. — На самом деле, я собирался объявить, что сначала мы спасем Мараоха. Я подозревал, что с драконом сотворят что-то скверное, и Айрис подтвердила мои опасения. Это вымирающие твари, нам стоит позаботиться о каждом из них. Отпустим Мараоха на свободу, а потом решим, что делать.

Она слушала его и дивилась многогранным талантам этого странного человека. Всего накануне он хвастался, что лишен всяких там сентиментальных чувств, тем более, к животным, а тут, понимаешь, беспокоился о вымирающем виде. Лжец. Но, кажется, она уже давно любила этого выдумщика, фантазера и обманщика.

— Правильно, — в кои-то веки согласилась с кем-то Марина Торуоли. — Я тоже хотела предложить сначала отправиться за корветом. Барбегиз — мой. А потом решим, что делать.

— А я надеру задницу Виллу, — подскочила в боевом азарте Селена Марон. — Да, потом будем решать, что делать.

Они все собирались что-то решать. А вот Айрис определилась давно, да только от одного ее решения мало что зависело.

Чай все-таки допили и разбрелись по каютам. Айрис не спалось, и она вышла на палубу, чувствуя неясный зов и волнение. Зов исходил от Эмергода — не слышный для ушей, но ощутимый сердцем. Ксандер стоял на полуюте и глядел на догорающее солнце. Оглянувшись на морионов, возившихся с парусами, и убедившись, что им до нее нет дела, Айрис поднялась по трапу к капитану. Он не обернулся, но, когда она приблизилась, нашел ее руку и легко сжал пальцами. Точно так же, как тогда в дешевом притоне Джампагуа. Именно то касание — легкое, похожее на шепот, заставило дремлющий бутон в душе Айрис проснуться и начать уверенно распускаться.

Какое-то время они молча глядели, как золото и пурпур дневного светила тонет в западных водах, тогда как над восточными вспыхивают и загораются миллионы звезд. А между ними все ярче разгоралась луна — не тусклая и бледная, не туманная и задумчивая, а чистая и прозрачная, как то чувство, что, зародившись на кончиках их пальцев, набирало силу, собираясь затмить оба светила.

Они не смотрели друг на друга, впереди ждала неизвестность, но Айрис, как никогда, ощущала покой. Так и стояли, пока шапка темноты не накрыла обоих, освободив от недосказанности, лжи и страхов. Его губы нашли ее, и она ответила — с жаром и всей страстью, на какую была способна.