– Самолет прибудет в шесть. Надеюсь увидеть тебя в аэропорту.

– Я постараюсь, Алана.

– Целую тебя.

– До встречи.

Виктор убрал телефон, вернулся к блинам, но есть расхотелось. Он только допил чай.

Через полчаса Саврасов выехал из дома. По пути сделал несколько звонков. В том числе Седакову, но тот не ответил.

Едва Виктор зашел в свой офис, как с ним связался Лялькин.

– Виктор Сергеевич, информацию, которую я смог раздобыть об интересующих вас людях, вам факсом прислать или на почту?

– Факсом.

– Ждите.

Виктор вышел в приемную. Хотел сам принять факс. Его секретарша Вероника, очаровательнейшее существо с двумя высшими образованиями, сидела за компьютером. Увидев босса, она мгновенно свернула активное окно, но Виктор успел заметить логотип «Фейсбука». Ругаться не стал.

– Вам что-то нужно, Виктор Сергеевич?

– Сейчас факс придет, я приму. А вы пока мне чайку сделайте.

– Как обычно, черный с двумя кусками сахара?

– Лучше зеленый.

– Вы слышали, Козловский умер?

– Кто? – не поверил своим ушам Виктор.

– Аристарх Козловский, миллиардер. Тот, что был женат на Градской.

– Он умер?

– Вот только что эту новость прочла на Яндексе.

– Покажи.

Вероника открыла нужную страницу. Виктор пробежал глазами по заметке. Ничего конкретного. Только сообщалось, что Аристарх найден в своей квартире мертвым. Слово «убийство» не фигурировало. Причина смерти также не раскрывалась.

«Может, на самом деле он болел, как предположил Седаков?» – подумал Виктор.

Запищал факс. Саврасов дождался, когда он выплюнет листки, взял их и удалился в кабинет. Положив их на стол, он стал изучать информацию. Даты рождения, адрес по прописке, данные паспорта и свидетельства о рождении. Группа крови! У Ксении первая положительная. У Вани третья отрицательная. Очень редкая. Такая же, как у Саврасова.

Затренькал мобильный. Звонила мама.

– Сынуля, привет, – поздоровалась она.

– Здравствуй.

– Не отвлекаю?

– Есть немного.

– Я быстро. Разбирала вчера фотографии – собираюсь все перенести на электронные носители…

– Мамуля, да ты продвинутая…

– Чувиха, – со смехом закончила мать. – Да, я такая. Вам, мужикам, до семейных архивов дела нет, а мне хочется сохранить и фотографии, и письма, и открытки для внуков. Надеюсь, рано или поздно они у меня появятся.

– Я тоже надеюсь.

– Так вот. Я нашла фотографию, которую, думала, потеряла давно. Ты на ней совсем маленький. На лошадке сидишь. Помнишь такую?

Виктор помнил. На всех остальных он улыбался – рот до ушей, глаза как две щелки, только ресницы торчат, – а на этой был серьезен. Вытянутая мордашка, длинный нос и грустные глаза с чуть опущенными уголками. Маме очень нравился этот снимок. Говорила, что на нем Витя похож на печального белого рыцаря из «Алисы в стране чудес». И она очень расстраивалась, когда снимок потерялся.

– Я рад, что фотография нашлась, – сказал он.

– Какой ты все-таки на ней чудной. Похож на маленького мудрого старичка…

У Виктора перед глазами тут же всплыло еще одно детского лицо. Ванечкино. И оно было один в один таким же, как его собственное на той старой фотографии.

Дата рождения подходит, группа крови совпадает, внешнее сходство присутствует…

Ваня – его сын?

– Мама, извини, но я вынужден попрощаться с тобой. Мне надо бежать.

– Беги, сынок. Но не забудь, что послезавтра мы с папой ждем тебя и Алану в гости…

– Да, да, – торопливо выпалил он. – Пока, до встречи!

Саврасов только успел отсоединиться, как телефон затренькал вновь. На сей раз звонил Андрей.

– Слышал о смерти Козловского? – спросил он, после того как бросил торопливо «привет».

– Читал в Интернете.

– Не знал, что новость уже туда просочилась.

– От чего он умер? – Виктор разговаривал, а сам собирался. Надевал пиджак, который снял и повесил на вешалку, закидывал документы, что не успел просмотреть, в портфель.

– Отравление рицином и рицинином.

– Это что такое?

– Токсальбумин и алколоид.

– А если по-русски?

– Сильнодействующие вещества. Природный яд. Содержатся, к примеру, в семенах такого растения, как клещевина.

– Это такой мощный кустарник, который в палисадниках для красоты сажают? С толстыми красными стеблями и большими листьями? Кажется, его называют еще рай-деревом?

– Я слышал другое название – турецкая конопля.

– Перед твоим домом я видел парочку таких кустов, помню. Не знал, что они ядовитые.

– Я тоже. А вот поди ж ты. Оказывается, одним семенем можно убить ребенка. Пятью – взрослого человека.

Виктор слушал, но не очень внимательно. Сейчас его волновало совсем другое…

– При своевременно оказанной помощи исход обычно положительный, – продолжал Андрей. – Банальное промывание желудка может спасти человека. Но Аристарх не успел позвать на помощь – потерял сознание от боли.

Саврасов к тому времени покинул офис. Выйдя на улицу, где стоял извечный городской шум, он стал плохо слышать друга, поэтому бросил в трубку:

– Андрюх, я не могу сейчас говорить. Давай перезвоню?

И отключился.

«Все потом! – сказал он себе. – Сейчас надо выяснить главное!»

Она стояла у детской кроватки и смотрела на сына. Ваня сидел в ней, играл со своим любимым плюшевым зайцем, о чем-то калякая с самим собой. Он немного вспотел, и спадающие на лоб волосики увлажнились. Ксения убрала их назад. Темный пух встал дыбом, как ирокез, придав сыну боевой вид.

Ксюша улыбнулась. Ваня поднял на нее глаза и тоже растянул губы в улыбке, не показывая зубов. Но сощурив глаза так, что они стали как две щелочки. Только ресницы наружу торчат.

Когда Ваня улыбался, он становился особенно похож на отца…

А Алексей Алексеевич считал – на него.

И был уверен, что является Ванечкиным папой.

Когда он первые высказал вслух свое желание иметь ребенка, Ксюша не поверила своим ушам. Какие дети в его-то возрасте? Но Стариков не отставал. Он постоянно твердил об этом, и хуже того – стаскивал презерватив в самый последний момент. Когда это случилось первый раз, он наврал, что тот порвался. Во второй сказал, что слетел. На третий уже ничего врать не стал. Заявил: если я решил, что ты родишь, то ты мне родишь!