Впрочем, нет, не вернется. Ведь он всегда говорил ей, что дети для него на первом месте. И вот теперь он на деле ей это доказывает. Они значили для него гораздо больше, нежели она. Так было, и так будет всегда. Она не винила его за это. Он их отец, и так и должно быть. Просто ее пугало одиночество, чье ледяное дыхание уже подкрадывалось к ней со всех сторон, грозя накрыть с головой. Внезапно Алекс осознала, что Джейсон ни разу даже не пытался помочь ей почувствовать себя частью его семьи. Теперь ей стало понятно почему.

Когда он наконец спустился, то встал у двери, ожидая, когда она выйдет к нему в коридор.

– Надеюсь, ты понимаешь, – сказала Алекс, маскируя свою боль гневом, – что теперь мне будет казаться, что все это время у меня была интрижка с женатым мужчиной?

– Но ведь это неправда…

– Если бы! Но ты ведь и в самом деле женат, просто в свое время уверял меня, будто между вами все кончено.

Глаза ее метали молнии, в то время как сердце сжималось от боли.

– Мне так казалось, – с несчастным видом произнес он в свое оправдание.

– Я верила тебе! – крикнула Алекс. – Я рассказывала тебе то, что в жизни никогда бы не сказала никому!

– Клянусь, это всегда останется со мной.

– И я обязана этому верить?

Джейсон пристально посмотрел ей в глаза.

– Надеюсь, что да, – тихо произнес он.

Алекс отвернулась, не в силах больше выдержать его взгляд. Полный нежности, сожаления и… прощальный.

– Прости, – прошептал он.

Внезапно ей захотелось ударить его, встряхнуть, забаррикадировать дверь, чтобы он не мог отсюда выбраться. Однако она даже не сдвинулась с места.

– С тобой все будет в порядке? – спросил Джейсон.

– А ты как думаешь? – бросила она в ответ.

Он поморщился и опустил голову.

– В таком случае до субботы, – буркнул он.

Она бы предпочла, чтобы его там не было. С другой стороны, на нем лежала вся техническая часть их спектакля и с ее стороны было бы верхом эгоизма подводить остальных.

– Если этот недоделок позвонит снова, перезвони мне. Договорились?

Алекс едва не расхохоталась. Неужели он серьезно надеется дать отпор такому отморозку, как Шейн Принс? Или его в первую очередь волнует безопасность детей?

– Он не позвонит, – сказала она. Сказать по правде, в данный момент это беспокоило ее меньше всего.

Джейсон снова посмотрел ей в глаза. Было видно, что он страдает, и от этого ей стало еще больнее. Тем не менее, когда он было шагнул к ней, Алекс отшатнулась.

– Уходи, – сказала она.

К чему тянуть? Ведь еще мгновение – и она разревется белугой.

Джейсон молча кивнул, повернулся и открыл дверь.

Как только та закрылась за ним, Алекс вздрогнула. Ей показалось, что внутри ее что-то оборвалось. Она зажала ладонью рот, пытаясь поставить заслон на пути рвущимся наружу рыданиям, но не смогла. Ноги подкосились. Она тяжело опустилась на колени и, зарывшись лицом в ладони, разрыдалась, давая выход боли и отчаянию.

Нет-нет, это ей кажется. Этого не может быть. Джейсон никуда не ушел. Это просто кошмарный сон. Она сейчас проснется и увидит, что он спускается к ней, чтобы забрать ее наверх, в постель. Увы, даже сквозь рыдания ей было слышно, как он садится в машину, как заводит мотор, как уезжает прочь. Она прижала руки ко рту, пытаясь заглушить вопль отчаяния. «Джейсон, вернись, прошу тебя! Не бросай меня одну. Я не могу без тебя. Я думала, ты меня любишь».

Нет, ей нужно его остановить, сделать что-то такое, чтобы он понял – без него ей просто нет жизни. Он – единственное, что у нее есть, и вот теперь она осталась одна – потерянная, никому не нужная. Ей стало страшно. Что с ней не так? Может, она что-то не так делала? Ну почему никто в этом мире ее не любит?

На следующее утро Алекс проснулась рано. Собственно говоря, она почти не спала. Впрочем, посмотрев на себя в зеркало, она, на свое счастье, не заметила опухших, заплаканных глаз. Что же касается душевных страданий, то они, слава богу, никому не видны. Равно как никто не узнает о том, какие сны снились ей этой ночью, хотя она и не была уверена в том, что это были сны, ведь она почти не сомкнула глаз. Скорее воспоминания. Они вернулись к ней из такого далекого прошлого, какое просто невозможно помнить. В них был мужчина – он кидал на морском берегу мяч, и женщина, которая сбегала вниз по лестнице с ребенком в руках.

Она понятия не имела, кто этот мужчина, а вот женщина – это ее мать. Ребенок – это она в детстве. А может, это вообще ничего не значило.

Интересно, подумала она с жуткой болью в сердце, Джейсон тоже не сомкнул глаз, думая о ней, переживая? А может, наоборот, сбросив с себя тяжкий груз их отношений, он спал сном младенца? Алекс представила его с Джиной. Чистой воды мазохизм с ее стороны, но она не смогла удержаться. Представила, как дети, стоило ему войти в дом, радостно повисли у него на шее – ура, папа вернулся! Наконец-то ушел от этой! Теперь им не надо ходить к ней в гости в этот ее жуткий дом. Ура!

Может, в этом есть доля ее собственной вины? Почему она не пыталась расположить их к себе? Впрочем, что теперь сожалеть? Это нужно было делать раньше, когда у нее была такая возможность, а не откладывать на потом и не искать вечные отговорки. С другой стороны, Джейсон тоже не помогал ей в этом. При этой мысли, у Алекс вновь защипало в глазах.

И все же ей ничто не мешало быть приветливее с ними, показать им, что они тоже часть ее жизни. Она же воспринимала их как соперников, как преграду между собой и сердцем их отца. Почему? Она ведь знала, что это просто дети и уже поэтому могут претендовать на его внимание и заботу так, как никогда не дано будет ей. Она почти никогда не задумывалась над тем, каково им без него, как им больно, как они переживают отцовский уход из семьи, как, возможно, в чем-то винят себя. И вот теперь она поняла это с предельной ясностью. Да что там! Почувствовала едва ли не кожей и теперь всей душой была готова помочь им залечить эту рану. Но когда они Джейсоном были вместе, она в упор отказывалась ее замечать.

А ведь такова ее работа – защищать детей.

И она с ней справлялась – билась за невинные души насмерть. Так что Джейсон был прав, когда сказал, что для нее на первом месте работа. Но у его детей были он сам и Джина. Те же, кто попадал в ее мир, во всем зависели от нее. Именно поэтому вчера вечером, после того как он ушел, Алекс поднялась с пола и заставила себя включить компьютер, чтобы к утру уже был готов предварительный отчет по Отилии Уэйд.

Нужды Отилии были куда важнее проблем Алекс, хотя в иные моменты она ловила себя на том, что перестает видеть разницу между собой и девочкой. Не иначе как задвижка на двери шкафа в комнате Отилии пробудила в Алекс воспоминания: будучи ребенком, она сама была заперта в комнате и звала мать, но та так и не пришла за ней. Время от времени, когда одиночество вновь со всей жестокостью напоминало о себе, Алекс делала перерыв, чтобы напомнить себе, что не имеет права удерживать рядом с собой мужчину, который уже принадлежит другой женщине. И вот теперь он с детьми – там, где его сердце. С ее стороны просто некрасиво пытаться вернуть его назад. С другой стороны, она не могла заставить себя не думать об этом, и все на свете было бессильно облегчить ее страдания. Шли часы, и ей становилось только хуже.