127372458700660631558817488152092096282

Перед глазами все плывет, в ушах стучит кровь, тело то расширяется до размеров солнца, то сдувается в горошину, но в эту секунду, забыв о боли, я хватаю Дая обеими руками, притягиваю к себе и ору:

– Мы с пяти лет вместе! А ты ничего о ней не знаешь!

Откуда-то сверху раздается крик Илай:

– Что ты делаешь? Джейсон, прекрати! Не трогай ожоги!

– Это ты ничего о ней не знаешь, – говорит Дай. – Ты позволил ей умереть. Ты должен был заботиться о ней, а ты ее потерял.

Я начинаю терять связь с действительностью.

– Я пытался ее спасти!

– Она пела со мной. Она с рождения принадлежит мне, а я – ей. У нас один голос на двоих.

Имя Азы, ее лицо и хрупкая фигура снова и снова выступают у него на коже, а его канур, судя по всему, ругает меня последними словами.

– Ты ее даже не знаешь, – шепчу я. – Ты не знаешь, какая она, ты не знаешь, о чем она поет во сне, ты не знаешь, как сильно…

Я шумно выдыхаю, пытаясь привести в порядок запутавшиеся мысли.

– Как сильно – что? – спрашивает он наконец.

– Ты не знаешь, как сильно я люблю ее, – бормочу я сквозь нечеловеческую боль. Его рукав болтается по открытым ранам на моей груди, задевая обгоревшую кожу, разбитое сердце, изувеченную душу…

Боль ослепляет меня.

9254091715364367892

Закрываю глаза, погружаясь в темноту и безмятежность. Меня охватывает огонь, а после я уже ничего не чувствую. Перья кружат во мгле…

912279381830119491298336733624406566430

– Так это и есть тот самый утопленник? – спрашивает кто-то на магонском языке. Не зря ночами напролет изучал аудиофайлы, которые присылали из ШВАБР. Хотя бы могу понимать, о чем идет речь.

Открываю глаза и встречаюсь взглядом с Заль Куэл. Это лицо хорошо мне знакомо. Этот голос я слышал миллион раз. Мать и дочь похожи как две капли воды. Передо мной женщина, которая подарила Азе жизнь и способна ее отнять, но у меня уже не хватит сил, чтобы противостоять ей.

– Джейсон Кервин, – произносит она, склонив надо мной свое дивное лицо цвета неба, на которое смотришь через темное стеклышко. Ее черные волосы развеваются на ветру.

Когда она поднимает руки, я вижу то, чего не мог разглядеть на экране телефона: они увиты проводами. Ожерелье из проводов опутывает ее шею. Стоит ей открыть рот, как распахиваются пасти Соловьев. Потеряв связь с собственным кануром, она подключилась к армии металлических птиц.

Она так похожа на Азу, что я начинаю их путать. Вот на меня смотрит Аза – а вот на ее месте появляется Заль – а вот снова Аза, та самая Аза, которую я впервые увидел в детском саду, когда она вырезала из бумаги корабли, та самая Аза, которая взглянула на меня и решила, что я для нее недостаточно хорош, и оказалась права. Я моргаю, и Аза снова превращается в Заль.

– И чем этот доходяга приглянулся моей дочери? – говорит она, не сводя с меня глаз.

– Не знаю, – говорит Дай, бросая на меня неуверенный взгляд. – Он говорит, что любит ее.

Заль не способна петь вслух, поэтому она украла голоса Азы и Кару и подчинила их своей немой песне.

Без моих аудиозаписей у нее ничего бы не получилось, но я уже не в состоянии исправить свою ошибку.

– Значит, ты ее утопленник, – говорит Заль. – Ты можешь спасти ее. Ты хочешь спасти Азу?

Не могу пошевелиться, но это не страшно. Небо усыпано звездами, со всех сторон раздаются дивные песни…

– Я люблю Азу.

– Тогда помоги ей, – говорит она.

– Как?

Она открывает рот. АЗА АЗА АЗА АЗА – поют подсоединенные к ней Соловьи. Небо содрогается от сотен голосов, скандирующих одно имя.

– Дай мне свой голос, – шипит Заль. – Скажи моей дочери, что ее здесь ждут.

Странной жгучей нотой Дай припаивает к моему горлу провод, другим концом уходящий в корпус одного из дронов. Боль зверская – впрочем, я уже привык к боли.

Громкий треск – шипение – небо заволакивает зеленоватый дым – сквозь него пробиваются брызги света. Звездопад начался…

Должно быть, это Аза.

Меня переполняет радость. Я забываю, что Аза, скорее всего, ненавидит меня, что ничего уже не будет как прежде, и просто наслаждаюсь сказочным зрелищем, как самый обыкновенный влюбленный подросток: тысячи метеоров освещают ночное небо, подобно салюту в честь Дня независимости, подобно бенгальским огням на торте.

Один из них летит прямо на меня. И вот уже раскаленные глыбы падают повсюду.

– ДЖЕЙСОН! – Меня бьют по щеке, а потом окатывают холодной водой.

– Он успеет позвать ее, – говорит Заль. – Она уже на подходе.

– Он умирает, – говорит Дай.

– Еще несколько минут продержится, – отвечает Заль. – Она не захочет иметь с ним дело. Посмотри, какой он слабый! Ей нужен ты, без тебя она петь не может. Мы знаем это, а ей надо лишь вспомнить.

Ее голос обладает грубой красотой, будто она всю жизнь то гаркала на матросов, то выла от боли. На ее губах играет улыбка, в которой смешиваются ярость и нетерпение. Эту улыбку я не забуду никогда в жизни.

Кто она для Азы?

Мать.

Кошмар наяву.

Поработительница.

Капитан – которого она не выбирала.

– Он бредит, – говорит Илай, и у меня перед глазами возникает лицо Дая. Вид у него какой-то… озабоченный.

– Я люблю ее, – шепчу я, и где-то над нами Соловьи эхом повторяют мои слова. – Скажи ей, что я раскаиваюсь.

Я люблю ее. Скажи ей, что я раскаиваюсь, поют Соловьи раскатистым голосом. Я замерзаю, кожа превращается в стекло, воздух свистит в ушах, закончился звездопад… Приступаю к своему письму с извинениями.

Я не прошу ее спасти меня.

Я не прошу ее плыть сюда. Не заслужил.

– Кто-нибудь, помогите! Прошу! – Крики Илай доносятся откуда-то издалека. Не понимаю, где я… На небесах… Аза скоро придет.

59036001133053054

Меня поднимают и куда-то несут. Я парю над палубой, а кто-то так крепко сжимает мою руку, что я не чувствую пальцев.

– Аза?

– Это я, Илай.

В воздухе разливается песня, облака разражаются дождем… Илай орет на кого-то за тысячу миль отсюда… Клекот и хлопанье крыльев.

– Она ЗДЕСЬ! – ревет миллион голосов, магонских и механических.

8602139494639522473719070217986094370277053921717629317675238467481846766940513200056812714526356082778577134275778960917363717872146844090122495343014654958

Это конец. Мир полон чудес – и я рад, что увидел хотя бы некоторые из них.