Так вот, Маганветар – это мощнейший ураган, который при всей своей сказочной красоте несет погибель. Сейчас этот ураган дремлет, но не приведи господь оказаться рядом, когда он разбушуется.

Поблескивая цепями, темными, как их плавники, скаты несут магонскую столицу сквозь пространство.

Их поработили. Таких же существ я видел на корабле Заль, а значит…

Я даю дрону команду подлететь поближе, и, прошмыгнув мимо акул со скатами, он пересекает границы Маганветара.

У меня подгибаются колени. Подходит Илай, и мы оба склоняем головы над экраном, разглядывая все, что город прятал от нас с помощью скатов и облаков.

– Вот это да… – протягивает она.

Больше и сказать нечего. Дрон пролетает над многотысячной толпой, в которой мелькают лица всех оттенков небесной глади и разномастные униформы. Волосы магонских солдат извиваются, как щупальца осьминогов, а в руках они держат мечи, топоры, клинки, лассо – словом, все артефакты из коллекции ШВАБР. Мне уже доводилось видеть магонцев: Азу, Дая, Заль и даже офицеров «Амины Пеннарум» – но тут все по-другому.

– Их целая армия, – говорит Илай.

Дрон описывает круг над городом, и мы внимательно вглядываемся в экран. Вот-вот он покажет нам Дая…

Наконец, поймав воздушный поток, археоптерикс зависает у одной из башен. Дрон вернулся в место отправления, сообщает система.

На экране появляется Заль Куэл.

Заль командует столицей как большим кораблем. Нагнувшись над картой неба, она водит по ней пальцем, а затем указывает на стоящих рядом магонцев.

К ней прикован Кару.

Беспомощный, как приманка на крючке, он кружит над башнями Маганветара на длинной толстой цепочке. Я не слышу его песни, но знаю, что он просит о помощи. Больно видеть его таким – кажется, будто Заль вырвала у Азы из груди сердце и привязала к себе. В памяти всплывают кошмары, мучавшие меня ночами, в которых Аза говорит, что больше меня не любит.

Дрон занял идеальную позицию для выстрела. Надо действовать.

– Ну же, давай, – говорит Илай.

Я едва стою на ногах, и ей приходится поддерживать меня, пока я выбираю боеприпас и задаю цель. Ни о чем другом я сейчас не могу думать.

Заль поднимает голову, но она уже ничего не успеет сделать. Несколько секунд ожидания – картинка трясется, руки дрожат – она указывает на мой дрон – прицеливаюсь – на него мчатся другие беспилотники…

Нажимаю «Пуск», и дрон запускает снаряд – нет, не в Заль, хотя идея заманчивая, а в толстую цепочку, которая удерживает Кару.

Снаряд поражает цель. Яркая вспышка света. Вражеские дроны накидываются на моего археоптерикса, и его отбрасывает в сторону. Меня тоже отбрасывает в сторону. Я бьюсь о дощатую палубу, и меня подхватывают чьи-то руки. Кто-то спрыгивает на борт нашего плота.

Бросаю взгляд на Илай – ее тоже сцапали.

Не успеваем мы опомниться, как нас связывают и бросают на дно лодки, которая тут же отчаливает и быстро набирает скорость. Вокруг стоит невыносимый гвалт.

Я поднимаю голову и встречаюсь глазами с Даем.

Я испускаю истошный рев на город, парящий в небе, желая расколоть его, стереть в порошок. Переплетаясь, наши с Кару голоса надвигаются на Маганветар с силой баллистической ракеты. Мы взрываем его.

Небо заполнено серебристыми парусами и акулами, их целые тысячи. Манты покачиваются в воздухе, медленно шевеля плавниками. Цепей не видно, но я знаю, что они есть. Заль поработила скатов-исполинов и приковала к основанию небесной столицы. Мою мать никогда не заботили чужие страдания.

Меня они тоже больше не трогают.

Я направляю на нее весь свой гнев.

Моя песня несет

В Е

О И

З Д

М З

Е

Она мой враг.

Рядом с ней стоит предатель Дай. Он тоже лгал мне, тоже пытался распоряжаться мной и моим даром. Я направляю губительную силу своего голоса и на него.

Мне подпевает стая птиц, гигантская волна, цунами…

Вместе мы насылаем смерть на тех, кто воображал, будто я желаю того же, чего они.

Во мне пробуждается темная сила. Последний раз я ощущала такое в Западном Шпицбергене, когда Дай подчинил мой голос своему.

Только на этот раз я сама управляю своей песней, сама делаю выбор…

Я убью их обоих, потому что я так хочу. Я так решила.

Вокруг бушует ураган крыльев, когтей, острых клювов. Тем временем Заль насылает на меня град стрел и ножей.

Мир у нас под ногами преображается: земля начинает превращаться в воду, улицы становятся каналами. Перья горят ярким пламенем, а надо мной многие мили сломанных тел, падающих сквозь воздух. Это трупы, которые оставила после себя Заль…

Моя мать побеждает. Она вот-вот уничтожит меня…

НЕТ, я ей не позволю! Я сама уничтожу ее, а заодно и все, на что она хотела обрушить свою месть. Она хотела контролировать меня, но я никому НЕ ЖЕЛАЮ ПОДЧИНЯТЬСЯ.

Внезапно птицы набрасываются на меня, начинают клевать и отрывать куски плоти, и мое тело уже мне не принадлежит, и мое сердце перестает быть моим, и моя песня наполняется ужасом и могильным холодом.

Я превращаюсь в камень: сначала застывают пальцы, потом руки от кистей до плеч, и вот уже начинают твердеть легкие… Они темнеют и покрываются коркой, и мое тело становится ничьим…

Я просыпаюсь от того, что меня трясут за плечи. Горло дерет так, будто я брала какие-то незнакомые, неправильные ноты. Меня окружают птицы, рядом с гамаком сидит Хор. Старик внимательно наблюдает за мной, а его ладонь лежит на моем плече.

– Ты пела во сне, – говорит он. – Темную песню.

Я оглядываюсь по сторонам. Пострадавших нет, следов погрома – тоже.

– То была песня-конец, – продолжает он. – Кто научил тебя ей? Неужто Заль?

– Я и не подозревала, что знаю ее.

– Не пытайся петь ее снова.

Помедлив, я спрашиваю:

– А что такое песня-конец?

– Это песня смерти, которая убивает не только тебя, но и все, что находится поблизости. Она как бы разматывает все живое. – Повисает пауза. – Разве ты хочешь умереть?

– Нет!

– Чего же ты тогда хочешь, Аза Рэй?

С минуту я разглядываю его золотые глаза и усталое лицо.