– Коммунистическая партия, – прочитал командир и добавил потеплевшим голосом: – Свой, стало быть. Ленина знаешь?

– Лично не знаю, – ответил майор, – а так, конечно.

– Увидишь – привет передай! Погоны-то сними, а то казаки зарубят.

Эскадрон шагом вошел в деревню. Поймав ошарашенный взгляд участкового, майор сказал:

– Вопросы потом.

Он повернулся к монаху в лодке и спросил:

– У вас что, одни военные тут ходят?

– Нет, – ответил монах, – здесь много гражданских. Но военные ходят группами, поэтому они виднее. И все время воюют, стреляют, никак не успокоятся. Кто тут с кем только не воюет. Гоняются друг за другом, добрым людям покоя не дают. Одетые, раздетые, с винтовками, с копьями, с мечами. А чего стрелять, кого рубить, все уже тут. Кто хочет тишины, тому беда. Вот я, например, гражданский, но духовного звания… Назад пора переправляться, господин офицер.

– Сейчас-сейчас, – отозвался майор.

Он ходил по берегу, пытаясь что-то понять, но было видно, что уверенности у него не было. Он стоял в нерешительности, глядя на дорогу. Вдруг из-за поворота вылетел конный разъезд, казаки, но уже без красных лент на папахах, и впереди – офицер.

– Господин штабс-капитан, вы не видели, большевистская конница тут не проходила? – крикнул он с дороги.

– Нет, не проходила, – отозвался майор.

– Нет, проходила, – выкрикнул офицер и съехал с дороги к берегу.

Казаки съехали за ним. Опустив правую руку, в которой был «маузер», на левую руку, в пальцах которой был повод, офицер сказал майору:

– Во-первых, вы мне врете, во-вторых, погоны у вас странные, и звезды на них мне не нравятся. Кто вы такие?

– Не то, что вы думаете, – сказал майор.

– Вы, может, англичане? – спросил офицер.

– Англичане, – подтвердил майор.

– Мне не нравится, что вы все время врете, – процедил офицер.

– Со мной они, – крикнул монах из лодки.

– Ты молчи, батюшка, без тебя разберемся, – сказал офицер, повернувшись к майору, добавил: – Мне почему-то кажется, что вы – переодетые большевички. Документы!

Майор полез в карман за документами, вытащил свой метатель, раздался щелчок, и офицер вылетел из седла. Майор не успел убрать руку, казачок, выгнувшись с седла, потянул по ней шашкой. Брызнула кровь. Но тут раздался грохот выстрела настоящего, земного оружия. Казачка выкинуло из седла, кони отпрянули, участковый кинулся между раненым майором и казаками, громыхнуло еще три раза, двое казаков полетели с коней, а еще двое понеслись по дороге, стрелять им вслед не имело смысла.

У майора рукав мгновенно намок, и обильно закапало на землю.

– Ай-ай-ай! – закричал монах. – Очень плохо. Бегите быстро в лодку, сейчас начнется.

– Что начнется? – простонал майор, сжимая руку.

– Увидите, – крикнул монах, – скорее, ради Бога!

Тут земля под ними загудела, майор, поддерживая здоровой рукой раненую, ловко перебрался в лодку, участковый за ним, успев поднять выроненный майором метатель. Считаные удары веслами, и лодка достигла другого берега.

– Давайте быстро руку, – крикнул спелеолог. Он одним движением разрезал намокший кровью рукав рубашки, предплечье было разрублено, была хорошо видна кость, но кость вроде бы была цела.

– Это шить надо, – отозвалась Иевлева, внимательно осматривая рану.

Спелеолог моментально затянул жгут выше локтя, майор покривился от боли. На лбу его выступили капли пота.

– Дайте мне. – Иевлева быстро и умело промыла рану перекисью водорода, которую дал спелеолог. Высушила, насколько могла, и стянула пластырем края.

– Потом все равно открывать, – объяснила она, – но это уже наверху, под местным наркозом.

– Больно не будет, – пробовал улыбнуться майор.

Спелеолог в это время вводил ему сыворотку против столбняка. Участковый смотрел на другой берег.

Оттуда доносился гул, потом появилась конница. Она залила все видимое на том берегу пространство, там были тысячи всадников. У них не было стремян, наверное, они еще не знали их, вооружены они были луками, копьями и мечами. Вел их человек маленького роста. Он подъехал к реке, сошел с коня и посмотрел с того берега участковому прямо в глаза. «Этот бы документы не спрашивал», – пронеслось в голове у участкового, и он схватился за пистолет.

Вождь слез с коня, подошел к берегу. Он был одет в звериные шкуры, на голове у него был остроконечный колпак. Он встал на колени, потом на карачки и стал лизать камни, на которых была кровь из разрубленной руки майора. Он слизывал с камней кровь, а все его войско выло.

– Господи, боже ты мой! – закричал монах. – Этого я и боялся. Они полезут через реку. Раз вы пошли туда, они пойдут сюда. А то еще наверх повыходят.

– И что будет? – испугался спелеолог.

– Что будет? – переспросил майор. – Преступность вырастет. Показатели испортятся.

Вождь подошел к воде и что-то прокричал.

– Он говорит, – переводил монах, – если вы придете ему поклониться, ваша смерть будет легкой. Не верьте. Они режут понемногу неделями.

– А кто они? – спросил майор.

– Не то масагеты, не то самогуты, разве всех упомнишь, – махнул рукой монах. – На все воля твоя, Господи. Скифы, в общем.

Вождь на другом берегу стоял и ждал. Монах вылез из лодки на берег, втащил лодку, достал книгу и стал читать. Майор приказал:

– Борис, от камня, где стоит вождь, вправо – ваш сектор. Влево от камня – ваш, товарищ лейтенант. Стрелять наверняка, экономить патроны.

– Дайте мне тоже пистолет, я хорошо стреляю, – сказала Иевлева.

Майор обратился к спелеологу:

– Боря, дайте ей мой пистолет, снимите только с предохранителя, – обращаясь к Иевлевой, майор спросил: – Вы заряжать умеете?

– Конечно, умею, нас на стрельбище возили на военной кафедре.

– Тогда лучше заряжайте, – предложил он ей, – больше пользы будет, а мы будем стрелять!

Сам он, видимо, готовясь к ближнему бою, держал в перебинтованной руке метатель, который он успел взять у участкового. Монах сидел, вцепившись в книгу, губы его шевелились. Вождь поднял руку, потом опустил ее, и в воздух со свистом взвились тысячи стрел. Участковый закрыл глаза, понимая, что это конец.

Стрелы взвились над рекой, потом раздался такой звук, как будто град стучит по крыше. Наткнувшись на невидимую преграду посередине реки, стрелы забарабанили в нее и посыпались в воду.

– Ну все, – сказал монах, – больше ничего не могу сделать.

Вождь стоял не двигаясь, смотрел на них, потом опять поднял руку и опустил. Всадники закричали и кинулись в воду. Монах громко молился, но, видно, сила его молитвы вся вышла, и река не была для них преградой. Спелеолог и участковый открыли огонь. Несколько всадников ушло под воду, но остальные продолжали плыть и вскоре достигли берега.