Не переживай, на любой должности, я не дам тебе остаться без куска хлеба, – а потом добавил:

– С маслом.

Художник был действующим художником.

Он пришел из той страдающей плеяды художников-алкоголиков, так и не принявших социализм, но не вступивших с ним в открытую борьбу, и тем избавивших и социализм, и себя от больших и маленьких неприятностей.

Или не избавивших.

Непонимание социализма, давало им полное основание полагать, что и еще чего-то, они понять не могут, и говорить дочкам своих знакомых женщин: «Вы».

Заканчивая разговор, художник сказал:

– Торговля – это место, где люди обмениваются желаниями.

Мысли Петра были конкурентоспособными.

«Как будто, в двух разных странах побывала», – подумала Лена, но сказала Петру не это:

– Ты в армии, в каких войсках служил?

– В ракетных, – ответил, несколько озадаченный вопросом Лены, Петр.

– Наш начальник отдела тоже из ракетных войск, – проговорила Лена, и добавила:

– Страна одна, а дети разные.

– Дети? – переспросил Петр, – Наверное, я тоже сын страны.

Хотя я и не давал повода стране усыновлять меня.

– Ты – отпрыск…

…Уже потом, через много лет, когда Лена выйдет замуж за Владимира, она столкнется с третьей страной, самой многочисленной и солидарной, хотя и необъединенной ничем, кроме общего мнения, не имеющего смысла.

Эта, третья страна словами Владимира сказала ей:

– Раз зарплата маленькая, и все берут – то и ты бери.

Не переживай. Не оставаться же на твоей должности без куска хлеба, – а потом добавившей:

– С маслом.

Владимир пришел из той выдающейся плеяды людского большинства, выращенного при помощи идеологий и всеобщего среднего образования, системой, незнакомой с частной собственностью и с частной инициативой.

Большинства, знающего мало, и, потому, уверенного в том, что оно понимает все. И тем, избавляющих себя от проблем.

Или не избавляющих.

А появление в его жизни такой женщины, как Лена, не подтянуло его, но, зато, подняло в собственных глазах.

Заканчивая разговор, муж сказал:

– Торговля – это место, где все воруют.

Владимир говорил уверенно.

Не сомневаясь в своей правоте.

Умные люди сомневаются.

Дуракам всегда хватает ума.

Как всякий дурак, Владимир был честен. Если бы дураки лгали, о том, что они дураки, никто бы никогда не узнал.

Владимир говорил важно. Важность – афиша всех прохвостов.

По большому счету, это не было третьей страной – страна у всех россиян одна. Просто, у глупых своя галактика…

«…Все берут, то и ты – бери…» – так уж выходило, что о чем бы они не заговорили с Володей, оказывалось, что с Петром, они уже говорили об этом.

Лена не помнила, по какому поводу сказала Петру:

– Все так делают… – но ответ Петра, ей запомнился:

– Лена, я не знаю – кто такие «все».

Но знаю точно – «всех» никогда не бывает…

– …Ты, Володя, в армии в каких войсках служил? – спросила мужа Лена.

– В ракетных, – гордо, словно он сам создал эти войска, ответил Владимир.

Умение гордиться несвоими заслугами – последний признак людей, выращенных не своими усилиями:

– Туда, кого попало, не пошлют, – добавил Владимир, и Лене пришлось сделать вид, что она относится ко всему так же, как муж.

Иначе, ей пришлось бы делать вид, что она не понимает, что, постепенно, начинает относиться к никому…

…Петр постоянно был недоволен собой. Владимир не видел в себе недостатков.

Если б люди видели недостатки в себе – мир давно уже превратился бы в рай…

…О взятках, они с Петром никогда не говорили, но Лена не брала взяток – если бы она сделала это, ей бы стало стыдно перед ним.

Так, как случилось однажды…

…Администраторша рынка стройматериалов, молодившаяся женщина в годах, турецких брюликах и очках, обутых в толстую оправу так плотно, что за оправой не было видно глаз, уселась напротив Лены в самом конце рабочего дня, когда торговый отдел уже опустел от посетителей.

Она выложили на Ленин стол целый ворох документов, собранных со всех торговых точек, расположенных на рынке.

Лена знала эту уловку.

Документы только разбирать по фамилиям ответственных за точки предпринимателей – и то, полчаса уйдет, и администраторша рынка рассчитывала на то, что Лена не станет копаться в бумажках в конце рабочего дня.

Фокус дешевый, не стоящий серьезного внимания, но ухмылка администраторши рынка слегка вывела Лену из себя:

– Вот, что, вы пойдите в коридор, разберите документы по предпринимателям и направлениям.

– Каким направлениям?

– Документы от санэпидемстанции, пожарного надзора и так далее.

– Да, как же я успею?

– А, как успею я? – Лена своими ясными и чистыми глазами смотрела на администраторшу рынка, как на мать, хоть и родную, но неразумную, не знающую, как поступить правильно с документами, которые оформляются каждые три месяца уже с десяток лет, – Может, вы нуждаетесь в разъяснениях по поводу того, как правильно собирать документы?

– Нуждаюсь? – хоть и оторопело, но нагло взглянула на Лену администраторша.

– А, вот об этом, вы сможете узнать, посмотрев образцы заполнения документов на стенде у лестницы, вначале коридора на нашем этаже.

– А вы, что, сами не можете простыми русскими словами объяснить мне?

– Могу, – вздохнула Лена, – Простыми русскими словами, которые, поверьте, я знаю.

Только употребляю редко.

– Так, что вам мешает?

– Культурный слой…

– …Но…

Тогда Лена понизила голос:

– Дурочку из себя не стойте, – еще тише добавила, сверкнув глазами:

– Пожалуйста…

В этот момент, на столе у Лены оказались сто долларов.

– Елена Захаровна, может вы мне, все-таки, поможете…

– Конечно, помогу, – ответила Лена, кончиком шариковой авторучки отодвигая от себя купюру, – Как же не помочь человеку.

Приходите с бумагами послезавтра…

…И на этом, рабочий день вполне мог бы закончится, но буквально на флажке, комнату инспекторов влетело ООО «Рыкуньян», торговавшее мороженой рыбой с лотков:

– Леночка Захаровна, выручайте!

– Что случилось? – улыбнулась Лена.

– Сегодня машина с товаром пришла.

– Так это же хорошо, – улыбнулась Лена.

– Плохо. Мы просрочили лицензию, а освободился я только что.