что говорит. Он знает, что они оба мертвы, но я не могу добиться от него особой реакции. Мне кажется, он в шоке от всего этого.

— Почему ты не знаешь, кто твои родители?

— Я их не помню.

— Как ты можешь не помнить своих родителей?

— Я просто не хочу, ладно?

— Все помнят своих родителей. Твои мертвы?

— Я не знаю.

— Как ты можешь этого не знать?

— Просто заткнись на хрен!

Я попытался выбросить эти воспоминания из головы, но они задержались ненадолго. Во всяком случае, это укрепило мою решимость выиграть этот турнир и дать Рейн и Алексу нормальную жизнь — такую, какой у меня никогда не было. Я ни за что не позволил бы засыпать Алекса вопросами, с которыми мне всегда приходилось сталкиваться в детстве.

Ни за что на свете это не случится с моим ребенком.

— Бастиан? Ты в порядке?

— Да. Просто задумался. Не хочу, чтобы он рос, как я.

Рейн опустила нож с арахисовым маслом и подошла ко мне. Она обвила руками мою спину и прижала меня к себе. Я поднял руки и ответил на объятие.

— Он такой умный, — тихо сказала Рейн. — Ты не поверишь, насколько умный. Думаю, пока он знает, что мы о нем позаботимся, с ним все будет в порядке.

Я не был уверен, будет ли это так просто или нет, но был готов поверить в это. Мне хотелось в это верить. Хотелось знать, что с ним все будет в порядке, когда все это закончится.

Я услышал звук открывающейся двери и, обернувшись, увидел, что Лэндон жестом приглашает меня выйти. Я сказал Рейн, что сейчас вернусь, и вышел на пронизывающий ветер, чтобы поговорить с ним.

— Все готово. Турнир начнется послезавтра.

— Какой у нас план?

— Останься здесь на ночь. Утром мы сядем в самолет и полетим туда. Завтра вечером состоится обычная предтурнирная вечеринка для элиты, а потом все и начнется.

Я кивнул.

— Останусь с ней.

— Я так и думал. Но не позволяй этому отвлекать тебя.

Я проигнорировал его тон.

— Дай мне свой телефон, — попросил я Лэндона.

— Зачем? — спросил он, прищурившись.

— Эта маленькая вечеринка испортила Рейн семестр, и я собираюсь это исправить.

Он раздумывал всего несколько секунд, прежде чем передать мне телефон.

— Мне ведь не нужно говорить тебе, чтобы ты был осторожен, не так ли?

— Не нужно.

Я просматривал веб-сайт университета на крошечном экране, пока не узнал, как связаться с первым из профессоров Рейн.

— Доктор Майклс?

— У телефона.

— Это детектив Мастерсон из Майами-Дейд, — спокойно представился я. — Я звоню по поводу одной из ваших учениц, мисс Рейн Гейл.

— Да, сэр, — ответил он. По его голосу я понял, что он уже заинтригован. — У нее какие-то неприятности?

— Боюсь, сейчас я не могу обсуждать с Вами детали, — ответил я. — Мне просто нужно Ваше понимание и сотрудничество. Следующие несколько недель мисс Гейл будет находиться под охраной в ожидании важного судебного разбирательства за пределами штата. Излишне говорить, что она не закончит свой семестр, но ее беспокоит тяжелая работа, которую она уже проделала в вашем классе.

— Конечно! Сделаю все, чтобы помочь. Мисс Гейл — отличница. Мне было интересно, что с ней случилось.

— Она в полном порядке. Нам просто нужно сделать для нее все, что в наших силах, прямо сейчас. Не могли бы вы собрать все ее оставшиеся задания и переслать их?

Он согласился, как я и предполагал. Остальные ее преподаватели сделали то же самое, и Лэндон помог мне организовать доставку ее работ в университетский студенческий центр курьером под контролем Фрэнкса. Она получит все это в течение нескольких дней, и у нее будет время до первого мая, чтобы закончить и вернуть его. Это давало ей достаточно времени.

И теперь ей было о чем подумать, кроме того, что я должен был сделать.

Завтрашние мероприятия были назначены. По крайней мере, сейчас я был готов провести время со своей семьей.

Глава 11

Вернувшись в помещение, которое Фрэнкс выделил для Рейн и Алекса, я неловко сидел за столом на кухне, пока они ели сэндвичи. Рейн предложила мне один, но это была нездоровая пища в моем понимании, поэтому я отказался.

— А ты не можешь дать ему что-нибудь более здоровое? — пробормотал я.

— Он всего лишь ребенок, Бастиан. Это арахисовое масло и желе, а не шоколадные батончики.

Я посмотрел на содержание сахара на этикетке банки с желе и съежился. Хлеб, который Рейн использовала для сэндвичей, тоже был мягким и белым.

— Господи, Рейн. Это же чистое дерьмо!

— Следи за языком! — прошипела она.

Я закатил глаза, но знал, что она права. Посмотрел на Алекса, но он был увлечен арахисовым маслом и не обращал на меня никакого внимания.

— Он меня не слышал, — сказал я.

— Может быть, не в этот раз, — возразила она.

— Все равно это дерьмовая еда.

— Ну, это то, что мне дают. Не то, чтобы я сама ходила по магазинам. Ты же знаешь, я обычно не покупаю такие вещи, потому что ты всегда закатываешь истерику.

Ладно, с этим я не мог спорить. Хотя мог бы посоветовать придуркам, работавшим у Фрэнкса, купить ей еду получше. Конечно, я понятия не имел, что дети любили есть — разве они не должны быть придирчивыми или что-то в этом роде? Неужели мне придется извергать множество аргументов о том, почему овощи должны быть съедены?

Я был настолько не готов к отцовству, что это даже не смешно.

Пока сидел и думал об этом, я понял, насколько правильным было это утверждение. Я не знал, что делал. Рейн казалась такой естественной с Алексом, а я даже не знал, что он захочет съесть на ужин. Но потратил годы усилий на то, чтобы задвинуть воспоминания о его существовании как можно дальше на задворки своего сознания; я даже не думал о том, что была необходимость в какой-либо информации о детях. Не мог использовать свое прошлое преступника, перескакивающего из одной приемной семьи в другую, в качестве модели.

Понятия не имел, что делать с шестилетним ребенком. Я даже не знал, с чего начать.

— Бл*дь, — пробормотал я себе под нос.

— Бастиан! — зарычала Рейн. — Прекрати это!

Я уже собирался выйти из комнаты, чтобы выпустить целую череду ругательств, когда заговорил Алекс.

— Ты не должен говорить плохие слова, папа.

Это единственное слово растопило меня. Оно растеклось по моей плоти, как теплая вода в ванне, и погрузилось в меня так глубоко,