class="p">Он не боялся принимать трудные решения, и хотя Лука знал, что его выбор будет отличаться от выбора отца, он также знал, насколько трудным был этот выбор.

Он тратил время, думая не только об отце и Матиасе, но и о Стефане и лорде Тиниане. Стефан был монстром в конце, настолько решившим забрать то, что он считал своим по праву, что он убивал, порабощал и использовал своих подданных — и стал уязвимым для любого, кто обещал ему то, что он искал. В конце концов, он умер вместе с богом, которого так безжалостно эксплуатировал с ложным благочестием.

Чему Лука мог научиться у Стефана? Этот вопрос крутился в его голове уже много часов. Простая ненависть и полное неприятие были слишком легкими. Когда Лука заглянул глубоко внутрь себя, он увидел что-то, что пронзило его до костей. Стефан много лет знал, что он не был фаворитом, что его никто не любил. Это была та любовь, которую он искал с такой решимостью.

Лука еще не знал, как претворить в жизнь мудрость этой истории, но знал, что должен помнить ее. В конце концов, он тоже стал жертвой того, кто пообещал ему все, что он хотел.

Тиниан показал Луке другой способ правления. Победы не всегда одерживались в бою, но иногда и богатством. Страна могла процветать за счет прагматизма и торговли, а не боевых песен и героических поступков.

Лука улыбнулся. Тиниан был героем больше, чем показывал при жизни. Теперь в королевских садах стояла его статуя, напоминание о том, что мужество не всегда можно определить по внешности человека. Оно находилось у самых неожиданных людей.

Мантия зашуршала за его спиной, и брат Аксил положил руку Луке на плечо.

— Я знаю, — сказал Лука. Он позволил брату Аксилу помочь ему встать. — Нужно о многом подумать.

— А ты думал об этом? — Брат Аксил скрестил руки и посмотрел на Луку, его старые глаза были такими же терпеливыми, как всегда, но в его челюстях чувствовалось напряжение. Ты возьмешь корону? Я достаточно хорошо тебя обучил?

Лука схватил старика за плечо.

— Я не мог бы и мечтать о лучшем гувернере. Когда я был ребенком, ты не говорил со мной так, будто я уже умер. В то время как другие не обращали на меня внимания, ты думал обучить меня как можно лучше. Ты много раз рисковал своей жизнью ради моей и отдавал мне все свои знания и доброту. Я могу только поблагодарить тебя.

Брат Аксил долго улыбался Луке, прежде чем обнять его, а затем указал на маленькую дверь, ведущую на помост. Он молча кивнул; Лука подумал, что священник мог не доверять своему голосу.

Лука вышел из двери и увидел большой зал, заполненный рядами дворян и простых людей. То, что на первый взгляд было лишь морем лиц, быстро превратилось в знакомых: Серена, обнявшая Каролину и Альберто; Таня с Сэмом, Ато и Карлией; Джеральдо с его знакомым взглядом и Нико с новой уверенностью в себе; лорд Роккан чувствовал себя неловко в парадной одежде; и многие лорды и генералы, которых Лука знал с детства.

Он сел на трон и смотрел, как молодой священник несет корону и скипетр по проходу. Он слегка нахмурился. Лицо мужчины было знакомо.

Увидев повернутую к священнику голову Серены и выражение ее лица, он вспомнил, кто это был: Рафаэль. В глазах Серены в равной мере отражались радость и печаль, и Лука почувствовал за нее боль. Для члена королевской семьи не было чем-то новым любить кого-то, на ком они не могли жениться, но он не желал ей этой душевной боли. Последние несколько недель она была занята, посвящая все больше времени своим затеям в городе, и теперь он думал, что знал, почему.

Он сидел неподвижно, пока масло капало ему на лоб и читались молитвы. Скипетр в его руках казался странным, а корона была тяжелой, когда ее, наконец, возложили ему на голову. Лука прислушивался к гулу людей, зовущих его по имени, и чувствовал радость, столь же острую, как горе, и печаль, нежную, как счастье.

Когда, наконец, люди утихли, он затаил дыхание, чтобы заговорить:

— Я думаю, с нас достаточно коронаций.

Наступила потрясенная тишина, а затем взрыв смеха. Люди быстро замолчали, поглядывая друг на друга, проверяя, позволено ли им хотя бы посмеяться над такой шуткой.

— Три месяца назад, — сказал им Лука, — я сидел в маленькой комнате в Золотом Порту и слушал, как Первый Советник говорит мне, что я буду на троне, хочу я того или нет, чтобы соперничать со Стефаном. Армия не принадлежала мне; выбор был не мой. Долгое время я боролся с фанатизмом, который распространял мой брат, а также с выбором, который он сделал. Будущее Эсталы казалось безрадостным. Я не был королем, которым хотел быть.

Он сделал паузу, на мгновение, чтобы рассмотреть лица, глядящие на него. Дадут ли они ему совет, в котором он нуждался в ближайшие годы? Предложат ли ему поддержку? Невозможно было предсказать будущее, но он надеялся.

— Я уже не хочу быть королем лучше, чем Стефан, или создавать другую Эсталу, чем правил мой отец. Я стремлюсь создать полностью новый мир, не обязанный повторять или переворачивать прошлое, а вместо этого он будет опираться на силу, которая всегда была у Эсталы, и поднимать нас всех на новые высоты.

Несколько человек пробормотали небольшие молитвы. Серена улыбалась. Когда Лука встретился с ней взглядом, она кивнула ему, и Лука почувствовал, как его тело наполняется братской любовью. Рядом с Сереной Каролина ерзала на своем месте, но она тихонько захлопала в ладоши и улыбнулась. Он почувствовал, что улыбается в ответ.

— В речах мало силы, — сказал он. — Но в действиях заключена великая сила. В ближайшие годы мы будем действовать вместе, вы и я. Мы будем создавать союзы и строить наше процветание. Это мечты о мирном времени, поэтому я обещаю вам мир. Наши дни войны позади.

Он кивнул, показывая, что закончил говорить, и трубы заиграли величавую мелодию. Брат Аксил жестом пригласил Луку идти по проходу, и Лука сделал это под оглушительные возгласы. Он был всего лишь человеком с сияющей короной на голове, держащим скипетр, ничем иным, как мальчиком, которым он всегда был.

И все же он был намного больше. Шагая, он чувствовал себя проводником между народом и нацией, которой еще не было, но которая могла быть.

В коридоре рядом с ним появились его стражи и повели его к банкетному залу.

Он