на всё, я верила, что твой уход – это не конец. Фрэя всегда считала нас тупыми бездушными куклами, но посмотри, как всё обернулось.

Амелия широко улыбнулась и жестом обвела вокруг, разом охватывая всё. Тут её взгляд задержался на ком-то позади меня и сестрёнка игриво прищурилась. В одно мгновение просканировала пространство, чтобы не оборачиваться и не выдавать тем самым собственный интерес, и предостерегающе цыкнула.

- Не засматриваемся на кузенов, мои дорогие, это будет большой ошибкой. И вообще! Протокол. Помним?

- Родственник? – С досадой вздохнула Амелия, неохотно отводя взгляд от Амина, и я утвердительно кивнула. – Жаль. Ладно, не последний мужчина на планете. Так что там у нас с протоколом?

- Улыбаемся и машем, - хохотнула я, припоминая наставления учителя этикета, и сестры заливисто рассмеялись следом, окончательно разряжая обстановку.

Спустя полчаса после пресс-конференции, устроенной прямо на краю космопорта, мы вернулись в институт. Журналисты были счастливы, ведь в их руки прилетела полноценная сенсация века, Трейси вообще пребывала в самой настоящей нирване, а остальные просто радовались удачному дню.

Сёстры, подзабыв за эти годы о том, как непросто даётся публичность, разошлись по комнатам отдыхать и морально готовиться к праздничному ужину в кругу семьи, а я уединилась в медицинском секторе, куда поместили маму. Она до сих пор находилась в биосаркофаге, но уже новейшего поколения и я лично протестировала её текущее состояние, чтобы принять главное решение жизни. Корректировать ли маме память?

Пятнадцать лет в психиатрической клинике – не шутка. Мало просто очистить организм от психотропных препаратов, необходимо вдумчиво поработать с сознанием и подсознанием.

И скорее всего… Придётся.

Через час, имея на руках экспертные заключения и собственные результаты обследования, я собрала минисовет. Я, Трейси, Ишшер – самые заинтересованные в положительном исходе члены семьи. Не спорю, остальные тоже были бы не прочь озвучить своё мнение, но по большому счёту я его уже приняла, а эти двое нужны были мне лишь для поддержки. Трейси для моральной, а Ишшер для ассистентской.

- Итак, буду кратка. За последние пятнадцать лет в жизни Ташель не происходило ничего значимого. Лишь регулярные курсы навязанного медикаментозного лечения, вредящие телу и психике. Я предлагаю не ограничиваться внешней психологической помощью, а радикально удалить тот участок памяти, который отвечает за этот период. В случае, если этого не сделать, а идти стандартным путём реабилитации, возможны неоднократные срывы на множество триггеров, которые закрепились в её сознании за эти годы. Я не желаю портить маме жизнь, когда в моих руках находится реальная возможность ей помочь.

- Я полностью согласна с тобой, - Трейси произносила слова медленно, словно старательно взвешивала каждое. – Если ты уверена в своих силах – сделай это. У меня лишь одна просьба, и как мне кажется, не лишённая смысла. Не удаляй всё подчистую. Оставь в воспоминаниях хотя бы неделю жизни в клинике, чтобы Ташель в полной мере осознавала, через что ей пришлось пройти. Да, не удивляйся, - старейшина заметила моё недоумение и с нежностью провела ладонью по биосаркофагу, на несколько секунд уходя глубоко в себя. – Любой опыт бесценен, даже такой. Лишения закаляют, а спасение из лап безысходности ценится лишь тогда, когда помнишь о них. Это горький урок, но зная характер Ташель, я уверена, она примет его с пониманием.

- Хм… - Кажется, я понимала, о чём говорит бабушка (Пресвятая биоматрица! Бабушка!!!), и в целом была согласна, но всё равно не удержалась. – Какой она была? Характером.

- Вы очень похожи, - мягко улыбнулась Трейси и морщинки-лучики украсили её лицо. – Особенно характером.

Это перевесило последние сомнения, и мы с Ишшером взялись за дело. Трейси, заверив, что будет тише воды ниже травы, осталась с нами в качестве стороннего наблюдателя и ещё через час мы завершили первую в моей жизни глубокую коррекцию памяти. Это был не блок и даже не выжигание воспоминаний, а полноценное целебное очищение всех повреждённых участков. Эпизодическая память, мышечная, образная и даже часть рефлексов. Одно цеплялось за другое и я дико устала держать концентрацию на должном уровне, особенно когда приблизилась к пограничному участку воспоминаний, но благодаря моему хвостатому ассистенту всё прошло просто идеально. Естественно, потребуется не один день комплексных лечебно-восстановительных процедур, но главное сделано.

- Спасибо. – Словно точно зная, как подавленно я себя чувствую после глубокого погружения в чужие воспоминания, Трейси обошлась крепкими объятиями и минимумом слов. – Нейясс сделали самый идеальный выбор из всех возможных. – Глянула через моё плечо на фрасха и в её тоне проскользнула одобрительная ирония. – Неси отдыхать Сиятельную, зятёк. Ужин через два часа, она обязана выглядеть на все сто. А я, если не возражаете, ещё немного побуду тут.

Её пальцы вновь коснулись стенки биосаркофага, а в ауре проскользнула щемящая материнская нежность. Ну разве могла я возразить? Да ни по одному пункту! Впрочем, как и «зятёк», с азартом подхвативший меня на руки.

Глава 18

За полчаса до назначенного времени мы с Маралисс встретились с моими сёстрами в их общей гостиной и мне пришлось хорошенько постараться, чтобы объяснить им не только обширный состав новоявленных родственников аж четырёх рас, но и особенности мира Теол, текущую расстановку сил, а также собственные планетарные амбиции местной Сиятельной.

Мы с сестрами всегда отличались умом и сообразительностью, но будь я на месте Роэлин или Амелии, не уверена, что поверила бы сразу. Вот и они, хлопая пушистыми ресницами то на меня, то на Лиссу, то на Милли с Глюком, переспрашивали и переспрашивали.

В конце концов пришлось прерваться и пообещать, что чуть позже я отвечу ещё на миллион их вопросов и обязательно помогу с акклиматизацией. А пока необходимо отправиться на тот самый ужин. Идеально организованный умницей Элисс.

Гости уже собрались, но пока не рассаживались за стол, когда в комнату вошли мы: три сестры и Маралисс. Количество присутствующих мужчин подавляло, но так уж сложилось, что в семье Трейси рождались преимущественно мальчики. Два сына с супругами, четыре взрослых внука и восьмилетняя внучка с ярким даром воздушника. Семья Вильхо и Бенджамин Кари тоже присутствовали, став моей семьёй в череде обстоятельств. Самым невозмутимым среди нас выглядел Ишшер, не став подавлять окружающих генеральским кителем, но в разрез с большинством присутствующих выбрав любимый чёрный цвет.

Мы с сёстрами, не сговариваясь, надели платья пастельных оттенков: персиковый, песочный и мятный, а Лисса остановила свой выбор на голубом, так что на фоне