Мы должны поддерживать и сами себя. Врачи, медсестры, резиденты и все, кто ухаживает за больными, сталкиваются с пугающей и потенциально смертельной болезнью. Нам нужно переживать эмоции. Нам нужно позаботиться обо всем и обо всех.

Скромность: непредвзятость при оценке собственных способностей.

Мой прадед был сдержанным и молчаливым человеком. Во времена моего беззаботного детства в штате Нью-Мексико ему уже было глубоко за семьдесят. Его редкие и немногословные истории были наполнены таким смыслом и тонким юмором, что их было невозможно забыть. Я любил проводить время с прадедом – это была отличная возможность узнать что-то новое от наблюдательного человека, рожденного в конце XIX века и выросшего в начале XX. Он успел побывать шахтером, строителем, охотником, рыбаком, специалистом по выживанию в горах, механиком-самоучкой и в конце концов стать великолепным знатоком человеческих душ. Его замечания о поведении людей были неизменно краткими, но при этом невероятно проницательными.

Однажды я зашел к бабушке и застал там прадеда. Он сидел на кухне с чашечкой кофе. «Как дела?» – спросил я. Не глядя на меня, он отхлебнул из чашки и произнес: «Иногда ты чувствуешь себя, как пес, иногда – как дерево».

Я уже знал, что просить объяснения его мудрых замечаний было бессмысленно. Как он однажды сказал, «это необходимо просто обдумать». Присев на соседнее кресло, я немного помолчал, а затем предположил: «То есть иногда ты привязан к одному месту и должен стойко переносить все невзгоды, а иногда ты просто счастлив, свободен и способен оставить свой след в истории».

Еще один глоток кофе, взгляд, устремленный на какой-то элемент пейзажа за окном, тень улыбки в уголках губ и легкое покачивание головой. «Умный мальчик», – сказал прадед, похлопав меня по руке. Это была самая сильная эмоция, которую я когда-либо от него получал. Похвала от такого вдумчивого и немногословного человека взволновала и воодушевила меня.

Мой прадед жил один в небольшом каменном доме на склоне гор Хемес в северо-западной части Альбукерке. В доме не было ни центрального отопления, ни вентиляции, только дровяная печь. Вся система водоснабжения и канализации была собрана прадедом самостоятельно. Не было и телефона, поэтому для того, чтобы позвонить кому-то, ему приходилось спускаться к подножию горы, где жила племянница.

Помимо прочих талантов, мой дед искусно мастерил мебель. Огромное количество шедевров были созданы из кусков дерева. Он лично вырезал и шлифовал каждый из них. Также он делал фигуры животных и птиц из дерева и камня: некоторые из них выставлены в коллекции Смитсоновского института. Одно из самых больших моих сокровищ – это фигурка льва, вырезанная прадедом из лилового лепидолита. Сырье для фигурки было добыто в одной из шахт северной части Нью-Мексико и южной части Колорадо, где работал мой прадед. После его смерти мне по наследству достался набор инструментов для работы с деревом и камнем. К сожалению, я не унаследовал умения работать с этими материалами. С другой стороны, я неплох в удалении злокачественных опухолей у своих пациентов.

Около месяца назад у меня была замечательная неделя. Я чувствовал себя, как пес.

В понедельник я выполнил две симметричные операции: левостороннюю гепатэктомию по поводу метастазов колоректального рака поутру и резекцию правой доли печени у пациента с холангиокарциномой после обеда. Обе операции прошли успешно с минимальными кровопотерями. Уже вечером больные ходили по коридорам хирургического отделения, спрашивая, когда будет ужин.

Во вторник я работал в приемном отделении. Мой график приема был забит, и я осмотрел несколько пациентов, которые могли стать кандидатами на хирургическое удаление их злокачественных новообразований. Больные и их семьи узнали, что есть возможность победить их рак с помощью операции. Когда пришло время обеда, ассистент поинтересовался, насколько хорош мой день. Я ответил, что он великолепен, и, обернувшись, увидел весь персонал клиники с праздничным тортом. Меня кто-то сдал! Я пытался убедить всех, что их обманули, но – безуспешно. Меня окончательно смутили громкими напевами песни «С днем рожденья тебя», и эта песня преследовала меня на протяжении еще нескольких часов. Пели даже пациенты.

В среду я принимал участие в семинаре для резидентов и студентов, обучая их оценке состояния пациентов с онкологическими заболеваниями. Любая возможность учиться или преподавать всегда дарит мне отличное настроение.

Четверг. Еще две успешные операции, после которых больные восстановились быстро и без осложнений.

Пятница была отведена под осмотр пациентов, восстанавливающихся после операций на печени. Никаких плохих новостей. Также я встретился с двумя больными, чьи операции были назначены на грядущий понедельник, чтобы ответить на их вопросы и описать ход хирургического вмешательства.

На этой неделе было получено пять открыток с поздравлениями с днем рождения от моих пациентов и их семей. Вероятнее всего, утечка информации произошла от кого-то из моих сотрудников! «Доброго дня, мистер Кёрли. Двенадцать лет назад Вы лечили моего мужа от колоректального рака с метастазами в печень. Спешу сообщить, что рак не вернулся и мы счастливы, растя наших детей. Спасибо Вам за эти годы». Пятерым больным, успешно победившим рак, изначально были поставлены диагнозы неизлечимого заболевания. Всем им я удалил часть печени, а затем они прошли курс химиотерапии. И все они наслаждаются своими жизнями, радуются своим семьям. Сроки их ремиссий составляют от 11 до 16 лет.

В общем, чертовски хорошая неделя. Я был беззаботным псом, оставляя свой след в этом мире.

Однако в следующий понедельник мне пришлось обернуться деревом. Операция у первого пациента была назначена на восемь утра, и я планировал сделать простую клиновидную резекцию печени. Все наши современные методы диагностики выявили только одну двухсантиметровую опухоль на краю печени. В зависимости от типа рака, я иногда начинаю операции с диагностической лапароскопии (чтобы осмотреть всю брюшную полость) и ультразвука печени (чтобы убедиться в том, что в ней нет никаких дополнительных небольших метастазов, не обнаруженных в предоперационных исследованиях). В большинстве случаев я делаю небольшой лапаротомический разрез, чтобы пропальпировать органы. Так я поступил и в этом случае, и, войдя в брюшную полость, сразу столкнулся с сотнями опухолей размером с рисовое зерно. Я взял несколько из них на срочное гистологическое исследование и сделал УЗИ печени. Еще более шокирующие новости: в каждой части печени были разбросаны десятки метастазов, каждый из них размером около 3–4 мм. Я взял биопсию одного из этих новообразований и пошел в лабораторию. Вместе с патологоанатомом мы выяснили, что все новообразования были метастазами одной опухоли. Операция была закончена. Удалить все злокачественные опухоли было невозможно.