Я взглянул на него, постепенно успокаиваясь.

– Все-все, я больше не буду, – сказал он с извиняющейся улыбкой. – Прости, никогда в жизни не подумал бы, что…

– Это не то, что ты думаешь, – перебил его я, подавшись вперед и поставив локти на стол. Мне нужно вернуть хотя бы видимость контроля над ситуацией. Надо признать, это полезно, если Тони будет знать, что происходит между мной и Руби, но слишком много информации давать не следует. – Оказывается, она и раньше была ко мне неравнодушна и… ну… – Я не мог подобрать слова, чтобы описать наши отношения, и в итоге остановился на этом: – Мне нравится ее общество.

Тони явно понял значение моих слов.

– Ясно.

– Буду признателен, если ты не станешь об этом распространяться.

Он кивнул, перекрестил сердце и заговорщицки подмигнул.

Руби сидела в столовой вместе с Пиппой, когда я пришел достать ланч из холодильника. Ее глаза встретились с моими, и она моргнула, отведя взгляд и покраснев до шеи.

– Руби, Пиппа, – поздоровался я.

– Привет, мистер Стелла, – жизнерадостно ответила Пиппа. Слишком жизнерадостно. Интересно, Руби подвергли такому же допросу, что и меня?

– Мистер Стелла, – произнесла Руби, тихо улыбаясь. Она высунула язычок и прикусила его зубами, и я резко втянул воздух, вспомнив, как она вчера поцеловала меня на прощание. Ее рот был на вкус как лимонный леденец, который она сосала всю дорогу из аэропорта. Я прочистил горло и потянулся к дверце холодильника.

– Перестроилась на другой часовой пояс? – спросил я, оглядываясь на нее.

Она широко улыбнулась и пожала плечами.

– Пытаюсь.

Пиппа уставилась на свою тарелку, в то время как Руби не сводила с меня глаз.

Воздух исчез у меня из легких, и я не мог нормально дышать. После возвращения в повседневность мысль о нас – о том, что мы вместе, – вызывала боль во всем теле от желания. Весь день она так близко от меня, как же мне сосредоточиться на работе? Сосредоточиться хоть на чем-нибудь?

Если бы я рассматривал черты ее лица по отдельности, может быть, меня бы так не накрывало. У нее слишком настойчивые глаза, они говорят мне, что она так же сильно хочет быть наедине со мной, как и я. Ее язычок выскользнул наружу, облизал губы. Длинная гладкая шея – я представил, как веду ее домой и целую эту шею сверху вниз, расстегивая маленькие пуговицы-жемчужины на ее…

– Ум-м-м… мистер Стелла? – произнесла она, взглядом указывая на мою руку. Я все еще сжимал ручку открытого холодильника. Помещение наполнилось холодным воздухом, но грудь моя пылала.

– А, – сказал я, доставая свой салат. Взял вилку из ящика и торопливо ушел к себе в кабинет.

Как я и подозревал, сосредоточиться я не мог. Мне нужно найти способ успокоить мысли, мечущиеся у меня в голове. Такая неуверенность не свойственна мне; она выбивает меня из колеи. Мне надо знать, что мы будем делать. Она останется на ночь? Нам надо не торопиться с сексом… или уже слишком поздно? Все, чем мы занимались, казалось более интимным, чем любой секс, но я понимал, что этот шаг в отношениях с Руби будет значить очень много.

Хотел ли я этого? И если я займусь с ней сексом, смогу ли я закрыть от нее свое сердце, в случае если я не тот, кто ей нужен?

Я думал, что Порция – любовь всей моей жизни, но стоило Руби поцеловать меня, как я понял, что ошибался.

Телефон на столе зажужжал, прервав мои навязчивые размышления.

«Поужинаем у тебя или у меня? Перед тем как ответить, имей в виду, что у меня есть соседка и моя кровать маленькая, и еще я самый ужасный повар в мире. P. S. Прекрати думать».

Я рассмеялся и ответил: «В таком случае тебе придется приехать ко мне. Я живу один, у меня большая кровать, и я получше тебя в кухонных делах, но лишь чуть-чуть. Наверное, я закажу доставку».

Из коридора я услышал мультяшный вопль: «Найспопс!», а потом гогот. Сразу после этого в мою дверь постучали.

– Войдите, – сказал я.

Появилась Руби, улыбаясь и глядя в телефон.

– Ладно.

При виде ее мое сердце трепыхнулось.

– Ладно?

Она закрыла за собой дверь.

– Ладно, я приду к тебе, раз уж ты так настаиваешь.

Только тогда я понял, что звук, который донесся до меня из коридора, – это ее смс.

– Ты… – Улыбаясь, я откинулся в кресле. – У тебя на смсках стоит «Найспопс»?

Она пожала плечами, перестав краснеть после того, как мы остались наедине.

– На самом деле это на твоих смсках стоит «Найспопс». Это миньоны. «Гадкий я», помнишь? – Покачав головой, она шагнула вперед. – В любом случае, это подходит. У тебя самый классный зад по эту сторону Атлантики.

– По эту сторону Атлантики? Значит, в Нью-Йорке ты видела зад получше?

Она поджала губы, делая вид, что погружена в размышления.

– У меня не было возможности провести качественные полевые исследования, но друг Макса Уилл неплохо выглядит и…

Я подался вперед и прорычал:

– Договаривай, Руби Миллер, и да поможет тебе Господь, потому что я перекину тебя через колено и отшлепаю твой зад!

Она откинула голову и расхохоталась. Я так люблю этот смех.

– Мне нравится твоя мысль о том, что порка – это…

В дверь дважды стукнули, и ворвался улыбающийся Тони. При виде Руби, небрежно прислонившейся к моему столу, его улыбка скисла. Она резко выпрямилась и сделала вид, будто заметила пятнышко на юбке.

– Привет, Энтони, – тихо произнесла она.

– Руби, – сказал Тони, сдвинув брови. Бросил взгляд на меня, потом снова на нее. – Как поживают расчеты для «Барклай Индастриал»?

Она снова покраснела и уставилась на ковер.

– Они готовы, мне просто надо составить письмо. Извини, я просто пришла обменяться парой слов с Найлом… – Она осеклась. – С мистером Стеллой по итогам поездки.

– Руби, я уверен, это прекрасно, что он теперь знает о твоих чувствах, – холодно сказал Тони, – но Найл – вице-президент этой компании, и я уверен, что у него полно дел после командировки.

Руби уставилась на меня, распахнув глаза, а я сердито стиснул челюсти.

Что, черт возьми, он несет?

Но Тони, не обращая ни на что внимания, продолжал:

– Может, тебе имеет смысл оставлять дверь в его кабинет открытой, когда ты входишь, и «обмениваться парой слов» в нерабочие часы?

Скованно кивнув и пробормотав извинение, она выскользнула в коридор.

– Тони, – прорычал я, раздраженно глядя на него. Кровь горячо пульсировала в венах, сердце колотилось в груди. – Это было необходимо? У нее обед. А ее «чувства»? Она пришла не для того, чтобы домогаться меня. Это наше дело, и здесь нет ничего неподобающего. Она передо мной не отчитывается.