Алаореум и всего Тёрмиша, легко умещалось всё Лисье Ухо и примыкающая к нему деревня. Насколько было известно Барну, женщина жила на горе всю свою жизнь. – Она безобидна.

– Прости моё недоверие, – молодой маг коснулся кровавых отметин на щёках.

– Она просто рассердилась.

– Она выжила из ума, – возразил Арлон. – Долгая жизнь здесь – в мёртвой деревне, в одиночестве – стоила ей здравомыслия.   

Вслед за этим утверждением наступила тишина. Взгляд Барна метнулся к дому старухи. Здание больше не тряслось.

Проводник переместился к передней двери как раз в тот момент, когда она распахнулась наружу, и из неё вылетела Диадри. Барн перехватил её за талию и аккуратно приподнял над землёй.

«Бог ты мой, косточки как птичьи», – поразился он. Интересно, сколько времени она нормально не ела?

 Остальные её части выглядели ещё хуже, если такое вообще возможно – словно заросший сад после многих лет пренебрежения уходом. Её длинные седые волосы висели той же толстой косой, какую он запомнил с детства, однако не видали ни мыла, ни расчёски всё это время. Отдельные сальные пряди-сосульки выбивались отовсюду, падая на глаза и на обвисшую кожу шеи. Поверх грязных юбок женщина носила залатанный фартук – и всё это издавало неприятный запах, от которого сводило челюсти.

Диадри молотила в воздухе руками и ногами, но наёмник просто покрепче прижал её к закованной в броню груди.

– Рад тебя видеть, Диадри. Давно не виделись, – поприветствовал он.

Кости её захрустели, когда старуха завертела головой, пытаясь поднять её так, чтобы оказаться практически лицом к лицу с мужчиной. К его удивлению, в её молочно-голубых глазах сверкнуло узнавание.

– Барн? Сын Норинта?

– Ты меня помнишь?

– Задира Барн, – пробурчала она. – Толстый, с кривыми зубами, всё время заглядывал в мои окна вместе с такими же друзьями, пуская слюни. – Тут её глаза сузились. – За это я сломала метлу об твою голову.

– Правда? Да, Барн, согласен – практически безобидна.

При звуках голоса волшебника Диадри снова забилась в воздухе с удвоенной силой. Барн позволил ей соскользнуть пониже, но как только её ноги коснулись земли, с силой надавил, заставляя стоять смирно.

– Мы не причиним тебе вреда, Диадри, – успокоил маг вкрадчивым голосом, от которого у наёмника по шее побежали мурашки.

– В таком случае разворачивайтесь и идите вдоль трещин туда же, откуда явились, – огрызнулась старуха. – И смотрите не свалитесь в одну из них.

Она хотела отпрянуть от приближающегося волшебника, но споткнулась.

Барн поднял её и заметил тёмно-коричневые пятна по краям разорванной юбки.

– Ты ранена, – отметил он.

– Пустяки, это старое, – старая женщина съёжилась, когда Арлон наклонился осторожно пощупать кость.  – Уже зажило, настолько хорошо, насколько могло. На ровной поверхности не чувствуется, но лазать вверх-вниз по горе – Девять Адов боли.

– Чудо, что ты выживала в одиночку столько времени, – сказал Барн.

– Почему? Из-за орков и прочих уродцев, иногда заглядывавших обчистить дома? – она презрительно фыркнула. – Они сюда не поднимались. Никто не поднимался. Никому это не нужно.

– Мы пришли забрать тебя отсюда. Ты нездорова, Диадри, – сказал Арлон, выпрямившись.

– Сумасшедшая, ты имел в виду, – неприятно усмехнулась старуха. – Да, я тебя слышала. Я – много кто, – она смолкла, подняв руку к щеке, чтобы поскрести въевшуюся в кожу тёмную грязь. – Может быть и сумасшедшая, – допустила она, будто никогда до этого не рассматривая такую возможность. Её глаза метнулись к лицу мага. – Но и ты много кто, и, может быть, среди твоих личин есть и настоящая. – Она наморщила нос. – Ты пахнешь магией, хотя и не выставляешь её напоказ. – Женщина кивнула головой на бледный, высокий лоб волшебника. – Уверена, что ты умён – для того, кто так сильно смердит Искусством – но ты ищешь не ту женщину…

– Но нужную гору, – прервал Арлон. – Я ищу жилище Амреннатед.

Диадри напряглась в руках Барна, затем отрезала:

– Амреннатед – это ещё меньше твоё дело, чем даже моя персона.

– Кто такая Амреннатед? – решил узнать наёмник.

– Дракониха. В местных легендах она упоминается как Королева Горы, – объяснил молодой маг. – Я пришёл сюда отыскать её. 

– Из-за детских историй? – фыркнул Барн. – Зря потратил время. У горы нет другой королевы, кроме Диадри, а она не дракон, хотя и рычит похоже, – плечи старой женщины затряслись – возможно, от смеха, наёмник не был уверен. – А твоей королевой пугали детей, чтоб они вели себя хорошо.

– Никогда не работало, – буркнула старуха.

– Амреннатед – аметистовый дракон, старше и крепче, чем сам эта гора, – настаивал Арлон. – Согласно исследованиям, будучи уже старым вирмом, она пришла сюда и с тех пор редко покидала устроенное ею логово. – В голосе мага добавилось возбуждения. – Неужели ты не понимаешь? Когда ты был ещё мальчишкой, она уже была практически у тебя под ногами, а ты даже не знал.

Всё это не убедило Барна.

– И какое отношение это имеет к Диадри?

– Никакого, – вмешалась та, но волшебник улыбнулся ей.

Арлон развернулся, пробормотав что-то, что Барн не расслышал, и подошёл вплотную к каменной стене. Трава и пыль всколыхнулись, будто короткий порыв ветра пронёсся над ними, когда маг поднял руку в воздух. Двумя пальцами он держал грязный обрывок ткани.

Диадри издала приглушённый яростный звук. Наёмник узнал кусок окровавленной юбки женщины. Ветер выдернул ткань из рук волшебника и несколько секунд баюкал, прежде чем позволить плавно опуститься на землю. Поток воздуха заструился от скалы к задней стороне дома Диадри, ероша по пути цветы и кустарники в саду женщины.

– Сюда, – показал Арлон, следуя за дыханием магии.

За старой лачугой высилось скальное отложение. Тропинка, которой они следовали, обрывалась здесь, сменяясь крутой горной тропой.

– Заклинание кровавого следа, – объяснил молодой маг, когда сзади подошёл Барн, и показал на каменную поверхность.

Сбитый с толку наёмник прошёл ещё немного вдоль отвесной стены.

Корни небольших деревьев и кустов, вылезающие там и тут, образовывали лестницу со своеобразными крутыми ступеньками-уступами. На полпути корни были вырваны, там же виднелась тёмная полоса, тянувшаяся вниз.

– Ты пыталась тут залезть? – спросил воин, обернувшись к женщине. – И здесь ты сломала