закричала, стараясь заглушить образы, порхающие среди её мыслей, будто они всегда там и были.

За изматывающей болью и стуком сердца она не услышала, что гора начала трястись.

И когда хитрый ум Амреннатед наконец замедлил работу и объединился с милостью горы, камень начал дрожать.

Весь процесс занял не больше времени, чем длился последний прерывистый выдох драконихи, но снаружи сотрясающейся горы прошли сезоны, земля изменила форму… а деревня Орунн погибла.

25-ый день Флеймрула, Год Дикой Магии (1372 ЛД)

– Ну тогда подожги дом, да выкури её! – маг прижал отчаянно трясущиеся руки к лицу и выругался, когда увидел на них полосы крови.

Барн ответил не сразу. Он стоял на краю высокой скалы и смотрел вниз на руины дома, который постигла подобная судьба.

С любой точки зрения, деревня Орунн уже достаточно настрадалась от огня. Поджечь ещё одно просевшее жилище казалось такой же жестокостью, как для ребёнка раздавить пятого муравья только потому, что раздавить первых четырёх ему показалось недостаточно. И всё же он понимал настроение Арлона. Диадри всегда отличалась характером.

Её нетронутый дом расположился в десяти метра от края, где мужчина сейчас стоял. Слегка кружащий голову вид прямо под ногами целиком заполняло озеро Лисье Ухо – сапфирового треугольника, замыкавшего собой подкову маленьких домиков и окружающих их ферм. Несколько лет назад жители деревни настояли на возведении забора из толстых досок вдоль опасного края скалы, для безопасности Диадри.

Он живо вспомнил гнев старой женщины от такого оскорбления.

– Они скорее боятся, что я столкну одного из их детёнышей с вершины в озеро. Но забор не поможет справиться с этим искушением!

Барн не был удивлён, увидев, что изгородь разобрана, и только несколько одиноких покосившихся досок торчат из земли.

– Твоя, эм, волшебничающая кузина, похоже, не очень рада тебя видеть, – сообщил он продолжавшему ругаться Арлону.

 На самом деле Диадри возникла за спиной Арлона, когда они её искали, и с визгами запрыгнула на спину юноши. Прежде чем тот успел её стряхнуть, женщина схватилась обеими руками за его щёки и расцарапала лицо от глаз до костлявого подбородка. Затем забаррикадировалась в доме и отказалась выходить.

Арлон вытер пятно крови с ямки на подбородке и уставился на наёмника.

– Ты мог бы скрутить её, – предложил маг. – Ради её собственной безопасности, разумеется.

– Разумеется, – Барн наклонил голову, слушая продолжающуюся за дверью тираду Диадри. Со временем это всё перешло в нечленораздельные визги, перемежающиеся со стуками, похожими на звуки разбивающейся о стены мебели. – Я могу подавить её сопротивление, – согласился он. – Могу пригвоздить к земле своим моргенштерном, – наёмник проигнорировал явно полный надежды взгляд Арлона, – но у неё будет меньше шансов пострадать, если мы сперва позволим даме выпустить пар.

Он ненадолго замолк, когда из хижины донёсся очередной треск и вопль.

– Учитывая её текущее состояние, это не должно занять много времени.

Арлон с сомнением окинул трясущиеся стены взглядом, но спорить не стал. В ожидании усевшись на землю, он потёр красные усталые глаза и почесал тёмную короткую щетину на щёках.

– Из-за чего ты не спал? – поинтересовался Барн, имея в виду прошлую бессонную ночь на их пути в Орунн.

– Не из-за чего, сон разбудил.

Наёмник посмотрел в сторону двери жилища Диадри и заметил, что Алон смотрит на него, как будто молча ожидая, когда спутник посмеет рассмеяться. У него были глаза нарисованного портрета – двигались медленно, едва заметно. И всё же он как-то умудрялся занимать всё место и поглощать внимание людей вокруг настолько полно, что Барн невольно задумался, а отказывал ли кто-либо в чём-либо молодому волшебнику за его короткую жизнь? А если и да – то живы ли ещё эти смельчаки?

– Какой?

– Мне снилось, что земля трясётся.

 – Это был не сон, – возразил наёмник. – Из-за этих сотрясений деревня теперь и опустела. Орунн был покинут пять лет назад. – Он указал на пустой участок противоположного берега озера, где когда-то сеяли зерно. Неровная трещина разрезала безжизненную почву, доходя до основания ближайшего дома. – Практически за одну ночь земля стала слишком нестабильной для земледелия и жизни.

– Из-за чего это произошло?

– Прихоть богов? Магия? – скрипнув бронёй, пожал плечами воин. – Ты, маг, лучше меня сможешь выдумать множество причин.

Арлон фыркнул.

– Ты хорошо справляешься со многими вещами, Барн, но быть заносчивым – не в их числе. Я нанял тебя за твои умения. Ты показал знание дорог к югу от крепости Железный Клык, при том что я и не подозревал, что есть наёмники, да ещё и образованные – тут он неопределённо ткнул пальцем в сторону двух нарисованных на лбу Барна точек, – которые много путешествовали по этой области.

– Я вырос здесь, – объяснил наёмник и мягко улыбнулся, когда маг напрягся. – И раз уж мы обсуждаем квалификации, – затем добавил он, – то я знаю, что у Диадри нет и не было семьи… и что она не волшебница.

Вот она, опровергнутая вслух ложь, которая следовала за ними от самого города дворфов, где Арлон нанял его проводником до Орунна, до Диадри. Барна удивило то, что чужак вообще знал о существовании маленькой деревушки.

Лицо мага озарило понимание.

– Сгоревший дом, на который ты смотрел со скалы…

– Мой.

– Не понимаю, зачем ты тогда согласился привести меня сюда?

– Я даже не думал, что мы найдём её, – признал наёмник. – Но, в случае, если всё же найдём – чтобы убедиться, что с ней всё будет в порядке.

– Ты считаешь, я собираюсь ей навредить?

– Мало кто приходил к ней с добром.

Включая и меня самого, подумал Барн.

– Но раз мы её нашли, что ты теперь собираешься с ней делать?

– Прежде всего остановить кровотечение, – Арлон избегал встречаться взглядом с наёмником, и снова заговорил тем беспечным тоном, который сопровождал их на пути в Орунн; его руки занялись обработкой ран. – И потом задам ей пару вопросов – конечно, в твоём присутствии. А что ты сам можешь о ней рассказать?

– Немногое. Когда я был молод, Диадри редко покидала свой дом здесь, на горе, – в тени этого массивного пика, хотя и вовсе не выдающегося среди остальных гор