— Да-да, припоминаю. Они здесь?

— В нашей лачуге, вон там на горке. Мы приготовили вамвсем отличный завтрак. Придете?

— Сочтем за честь, мистер Хетэуэй. — КапитанУайлдер повернулся к ракете. — Оставить корабль!

Они шли вверх по откосу — Хетэуэй и капитан Уайлдер, за нимиеще двадцать человек, экипаж корабля, глубоко вдыхая прохладный разреженныйутренний воздух. Показалось солнце, день выдался ясный.

— Помните Спендера, капитан?

— Никогда не забывал…

— Раз в год мне случается проходить мимо его могилы. Аведь в конечном счете вышло вроде, как он хотел. Он был против того, чтобы мыздесь селились. Теперь, наверно, счастлив, что все отсюда убрались.

— А этот… как его? Паркхилл, Сэм Паркхилл, что с нимстало?

— Открыл сосисочную.

— Похоже на него.

— А через неделю — война, и он вернулся наЗемлю. — Хетэуэй вдруг сел на камень, схватившись за сердце. —Простите. Переволновался. После стольких лет — и вдруг встреча с вами. Отдохнунемного.

Он чувствовал, как колотится сердце. Проверил пульс.Скверно…

— У нас есть врач, — сказал Уайлдер. — Необижайтесь, Хетэуэй, я знаю, вы сами врач, но все-таки посоветуемся с нашим…

Позвали доктора.

— Сейчас пройдет, — твердил Хетэуэй. — Этовсе ожидание, волнение.

Он задыхался. Губы посинели.

— Понимаете, — сказал он, когда врач приставил кего груди стетоскоп, — ведь я все эти годы жил как будто ради сегодняшнегодня. А теперь, когда вы здесь, прилетели забрать меня на Землю, мне вроденичего больше не надо, и я могу лечь и отдать концы.

— Вот. — Доктор подал ему желтую таблетку. —Вам бы лучше тут отдохнуть подольше.

— Ерунда. Еще чуточку посижу, и все. До чего я радвидеть вас всех. Рад слышать новые голоса.

— Таблетка действует?

— Отлично. Пошли!

Они поднялись на горку.

— Алиса, погляди, кого я привел! — Хетэуэйнахмурился и просунул голову в дверь. — Алиса, ты слышишь?

Появилась его жена. Следом вышли обе дочери, высокие,стройные, за ними еще более рослый сын.

— Алиса, помнишь капитана Уайлдера?

Она замялась, посмотрела на Хетэуэя, точно ожидая указаний,потом улыбнулась.

— Ну, конечно, капитан Уайлдер!

— Помнится, миссис Хетэуэй, мы вместе с вами обедалинакануне моего вылета на Юпитер.

Она горячо пожала его руку.

— Мои дочери, Маргарет и Сьюзен. Мой сын Джон. Дети,вы, конечно, помните капитана?

Рукопожатия, смех, оживленная речь.

Капитан Уайлдер потянул носом.

— Неужели имбирные пряники?

— Хотите?

Все пришли в движение. Мигом были установлены складныестолы, извлечены из печей горячие блюда, появились тарелки, столовое серебро,камчатные салфетки. Капитан Уайлдер долго глядел на миссис Хетэуэй, потомперевел взгляд на ее сына и бесшумно двигающихся высоких дочерей. Рассматривалмелькающие лица, ловил каждое движение молодых рук, каждое выражение гладких,без единой морщинки лиц. Он сел на стул, который принес сын миссис Хетэуэй.

— Сколько вам лет, Джон?

— Двадцать три, — ответил тот.

Уайлдер растерянно вертел в руках вилку и нож. Он вдругпобледнел. Сидевший рядом космонавт шепнул ему:

— Капитан Уайлдер, тут что-то не так.

Сын пошел за стульями.

— Что вы хотите сказать, Уильямсон?

— Мне сорок три года, капитан. Двадцать лет назад яучился вместе с молодым Хетэуэем. Он говорит, что ему теперь всего двадцатьтри, но это одна видимость. Это все неправильно. Ему должно быть сорок два,самое малое. Что все это значит, сэр?

— Не знаю.

— На вас лица нет, сэр.

— Мне нездоровится. И дочери тоже — я их видел летдвадцать назад, а они не изменились, ни одной морщинки. Можно попросить вас ободолжении, Уильямсон? Я хочу дать вам одно поручение. Объясню, куда пойти и чтопроверить. К концу завтрака незаметно скройтесь. Вам всего десять минутпонадобится. Это недалеко отсюда. Я видел с ракеты, когда мы садились.

— Прошу! О чем это вы так серьезноразговариваете? — Миссис Хетэуэй проворно налила супу в их миски. —Улыбнитесь же! Мы все вместе опять, путешествие завершено, вы почти дома!

— Да-да, конечно. — Капитан Уайлдер засмеялся. Вытак чудесно, молодо выглядите, миссис Хетэуэй!

— Ах, эти мужчины!

Он смотрел, как она плавной походкой двинулась дальше,внимательно смотрел на ее разрумянившееся лицо, гладкое и свежее, точноналивное яблоко. Она звонко смеялась шуткам, усердно подкладывала салат натарелки, не давая себе передышки. Долговязый сын и стройные дочери состязалисьс отцом в блестящем остроумии, рассказывая про долгие годы своей уединеннойжизни, и гордый отец кивал, слушая речь детей.

Уильямсон сбежал вниз по склону.

— Куда это он? — спросил Хетэуэй.

— Проверить ракету, — ответил Уайлдер. — Таквот, Хетэуэй, на Юпитере ничего нет, человеку там делать нечего. На Сатурне иПлутоне — тоже…

Уайлдер говорил машинально, не слушая собственного голоса;он думал только об одном: сейчас Уильямсон бежит вниз, скоро он вернется,поднимется на горку и принесет ответ…

— Спасибо.

Маргарет Хетэуэй налила ему воды в стакан. Движимыйвнезапным побуждением, капитан коснулся ее плеча. Она отнеслась к этомусовершенно спокойно. У нее было теплое, нежное тело.

Сидевший против капитана Хетэуэй то и дело замолкал и сискаженным болью лицом касался пальцами груди, затем вновь продолжал слушатьнегромкий разговор и случайные звонкие возгласы, поминутно бросая озабоченныевзгляды на Уайлдера, который жевал свой пряник без видимого удовольствия.

Вернулся Уильямсон. Он молча ковырял вилкой еду, покакапитан не шепнул через плечо:

— Ну?

— Я нашел это место, сэр.

— Ну, ну?

Уильямсон был бледен, как полотно. Он не сводил глаз свеселой компании. Дочери сдержанно улыбались, сын рассказывал какой-то анекдот.

Уильямсон сказал: