Джон засмеялся, и в уголках его глаз собрались морщинки.

– Пять минут! Всего пять минут – и ты будешь кататься, как настоящий профессионал.

– Нет уж, спасибо.

– Джорджи, ну ты же не можешь сидеть здесь.

– Почему?

– Потому что тебе станет скучно. – Пожав плечами, Джон добавил: – Да и Лекси будет волноваться.

– Не будет она волноваться.

– Обязательно будет. Она сказала мне, что не хочет, чтобы ты сидела тут в одиночестве.

Он лгал. Как и любой шестилетний ребенок, Лекси, по сути, была эгоистом и воспринимала свою мать как нечто само собой разумеющееся.

– А через пять минут ты укатишь прочь и мне придется цепляться за скамейки? – осведомилась она, надеясь, что такая перспектива вынудит Джона оставить ее в покое.

– Обещаю, что не дам тебе упасть.

Джорджина обреченно вздохнула и протянула ему руку.

– Я совсем не создана для спорта, – предупредила она, неохотно вставая.

– Зато у тебя есть другие таланты.

Джорджина собралась было выяснить, что Джон хотел этим сказать, но он решительно обхватил ее сильными руками за талию.

– Кроме хороших роликов, главное в этом процессе – держать равновесие. – Голос Джона прозвучал у самого ее уха.

Джорджина почувствовала щекой его дыхание, и это привело ее в смятение.

Не зная, что делать с руками, Джорджина прижала руки к бокам.

– Тебе нужно расслабиться, – сказал Джон, когда они медленно поехали по Променаду. – Ты похожа на языческого идола на колесах.

– Ничего не могу с собой поделать.

Джорджина то и дело спиной чувствовала прикосновение его груди. От напряжения, владевшего ею, она только сильнее прижала руки к бокам.

– Можешь. Во-первых, слегка согни колени и попытайся найти точку равновесия. Потом оттолкнись правой ногой.

– Разве пять минут еще не закончились?

– Нет.

– Я упаду.

– Я этого не допущу.

Джорджина бросила взгляд вдаль, увидела в отдалении Лекси и вновь опустила глаза на свои ноги.

– Ты уверен? – в последний раз уточнила она.

– Естественно. Ты забыла, что я этим зарабатываю на жизнь?

– Ладно. – Она осторожно согнула колени.

– Хорошо. А теперь легонько оттолкнись, – дал указание Джон.

Джорджина подчинилась, но, как только она оттолкнулась, ноги ее вдруг выехали вперед. Джон быстро обхватил ее рукой и не дал упасть. Когда Джорджина осознала, что он прижимает ее к себе, у нее перехватило дыхание. Интересно, подумала она, понимает ли Джон, за что он ее держит.

Естественно, Джон это понимал. Даже если бы он был слеп, он все равно почувствовал бы, что его ладонь лежит на пышной груди Джорджины. На мгновение он потерял над собой контроль. До настоящего момента ему с успехом удавалось управлять реакцией собственного тела на Джорджину. Но тут вдруг впервые с той минуты, как он увидел ее на террасе своего дома, его хваленое умение владеть собой дало трещину.

– Ты в порядке? – хрипло проговорил он и поспешил убрать руку с ее груди.

– Да.

Джон уверял себя, что приезд Джорджины не создаст ему проблем. Что он спокойно выдержит ее присутствие в течение пяти дней. Оказывается, он ошибался. И сейчас надо было оставить ее сидеть на скамейке.

– Я не хотел хватать тебя за… за… Все вышло случайно.

Он поставил Джорджину перед собой и покатил вперед.

Неожиданно ее попка прижалась к его паху, и Джона охватило желание. Оно пронеслось по нему, как огненный шар. Он наклонил голову к ее шее, но так, чтобы не дотрагиваться до нее. «Проклятие!» – мысленно выругался он, гадая, так же ли приятна ее кожа на вкус, как на вид. Прикрыв глаза, он позволил себе пофантазировать. И с наслаждением вдыхал ее запах.

– Вот теперь пять минут точно закончились.

Голос Джорджины вывел Джона из грез. К нему вернулось здравомыслие. Он переместил руки на ее талию и отодвинул Джорджину от себя на несколько дюймов. А потом напомнил себе, что не должен вступать в сексуальные отношения с ней. Жаль только, что тело не желало слушать его.

С той минуты, как Джорджина появилась в его доме, Джон убеждал себя, что ему не следует обращать внимание на ее длинные ноги и ложбинку на груди.

Однако после их вчерашнего разговора что-то изменилось. Прошлым вечером Джон заглянул за красивую оболочку и увидел боль, которую Джорджина пыталась скрыть смехом и улыбками. Она говорила ему и о сервировке стола, и о серебряных клеймах, и о дислексии, и о собственной неполноценности, ощущаемой ею в детстве. Она рассказывала все это с таким видом, будто для нее это было пустяком. Но это не было пустяком. Это было очень важно и для нее, и для него.

Прошлым вечером он заглянул за привлекательную внешность и разглядел за нею женщину, достойную уважения. Эта женщина была матерью его ребенка. А также героиней его диких фантазий и эротических грез.

– Я помогу тебе добраться до скамейки, – сказал Джон и покатил Джорджину к каменной стенке.

Чтобы отвлечься от опасных мыслей о Джорджине, Джон сосредоточил все внимание на дочери. Непрерывная болтовня Лекси помогала ему в этом, а ее вопросы отвлекали от мыслей о Джорджине, распластанной на его кровати.

Когда он заглядывал в глаза Лекси, то видел в них восторг и счастье, и радовался тому, что причастен к появлению на свет такого совершенного маленького существа. И ради того, чтобы быть рядом с ней, Джон согласен был мучиться от своего желания обладать ее матерью.

По дороге домой Джона отвлекал высокий голосок Лекси, оживленно распевавшей какую-то песенку. Потом он терпеливо смеялся над теми же глупыми детскими анекдотами, которые она рассказывала ему две недели назад. А когда они добрались до дома, был вознагражден тем, что принял участие в процедуре ее купания. Общение с Лекси избавило Джона от внутреннего смятения.

Захватив «Новости хоккея», он сел за обеденный стол. Его взгляд скользнул по колонке Майка Брофи, однако вчитываться в статью он не стал. Джорджина, босая, с распущенными волосами, стояла у кухонного стола и резала овощи. Джон переключился на другую статью, но понял, что в настоящий момент он не может сосредоточиться ни на чем, кроме дробного стука ножа Джорджины.

В конце концов Джон сдался и отложил журнал.

– Что ты делаешь? – спросил он у Джорджины.

– Хочу приготовить очень вкусный салат к шейкам лобстера.

– Не стоит.

– А чего бы ты хотел?

Джон устремил взгляд на ее губы. «Чего-нибудь покруче», – подумал он. Джорджина накрасила губы чем-то розовым и блестящим и обвела более темным контуром. Взгляд Джона скользнул вниз по ее шее, груди и затем остановился на ступнях. Он никогда не считал, что ступни могут быть сексуальными. Он вообще редко обращал на них внимание. Но сейчас на него почему-то подействовало тоненькое золотое колечко, надетое на средний палец ноги. Джорджина напомнила ему красавицу из гарема.