которого выскочил гроза немирных мышей, появился Рунька, с ошалело-перепуганным лицом.

— Что-то случилось, Румиль? — спросил я, усаживаясь в кресло.

Кошандер тут же принялся уминать мне грудь передними лапами, нещадно терзая одежду когтями, и вновь начал тыкаться мокрым носом в лицо — гладь, мол, не отвлекайся двуногий.

— Да… — мальчик стушевался и оробел. — Нет, ваше величество, просто Князь Мышкин спокойно спал, а потом ка-а-ак подскочит! И бегом!

Царский котохранитель опомнился и отвесил поклон.

— Ну, он теперь еще минимум полчаса с меня не слезет, так что иди, отдыхай. — зверь распластался у меня на груди, натуральнейшим образом обнял и начал мурчать в ухо. — К тому же сейчас Главный министр придет, нам поговорить надо.

Дважды повторять Руньке не потребовалось.

К появлению Штарпена мохнатый князь-союзник успел меня всего истоптать, после чего забрался под шервани и начал там возиться устраиваясь поудобнее. Владетель Когтистых Свиней делал вид, что такого безобразия не замечает и обстоятельно отчитывался о проделанной работе.

Если свести всю нашу беседу к краткому резюме, то все хорошо, прекрасная маркиза — намеченные реформы идут строго в соответствии с планами, первое поселение каторжан на небольшом полуострове близ устья Яхромы успешно основано и стремительно окапывается, заселение Большой Степи идет хоть пока и неспешно, но с неумолимостью асфальтового катка, однако денег в казне уже нет, а скоро совсем не будет.

— Я взял на себя смелость вложить часть средств в выкуп товаров княжны Нарчатки, но сильно это нам не поможет. — подвел итог Главный министр. — Корабли зимнолесцев слишком малы, чтобы брать много груза.

Кот высунул голову наружу, зевнул, и требовательно уставился на меня.

— Помнишь, перед первым показом модной одежды во дворце мы с тобой обсуждали идею проведения лотереи? — я погладил Князя Мышкина между ушами.

— Да, ваше величество. — ответил Штарпен. — Но решили устроить тотализатор.

— А отчего бы нам не провести ее теперь? Сразу по всей стране с первого раза получится навряд ли, но опробовать в рамках столицы, пожалуй, можно. Как-то заметно это казну не наполнит, но для поддержания штанов — хоть что-то. А если мероприятие будет среди народа успешным, там можно и на всеашшорскую лотерею замахнуться — это уже совсем другие деньги получатся.

— Я распоряжусь, государь. — Главный министр сделал пометку в записульнике. — Князь Эшпани высказал несколько идей о способах пополнении казны. Если позволите?..

— Излагай.

— Во-первых, можно ввести новый налог или увеличить некоторые из имеющихся. — начал Штарпен.

— Народ и так не жирует. — я поморщился. — Что теперь, последнюю шкуру с поданных снять? Люди будут разоряться, что с толпами нищих делать станем?

Нет, мне-то, положим, рецепт хорошо известен — в школе историю не прогуливал и эпопею с английским огораживанием помню неплохо, но вешать за бродяжничество — это же не наш метод!

— Такое лекарство будет похуже болезни. Другие идеи есть?

— Корона могла бы прибегнуть к займу. — продолжил глава правительства.

— Займ… Дело-то в том, что в долг деньги берешь чужие и на время, а отдаешь свои и навсегда. Еще и с процентами. Это допустимо когда точно знаешь, что будет чем отдавать, а если такой уверенности нет, недолго угодить и в долговую яму.

— Государь, ну кто же вас в яму-то посадит? — изумился толстяк.

— Я фигурально выражаясь. Нет, прибережем сию идею на самый крайний случай. Еще какие будут предложения?

Судя по выражению морды Мышкина у него предложение имелось: «Гладь сильнее!»

— Также князь Триур упомянул, что некоторые должности можно начать продавать. Не напрямую, как это часто делают в Парсуде, но чтобы чиновник, заступая в звание вносил в казну определенную сумму денег.

— И в результате мы отсечем от управления умных, оставим лишь богатых. — поморщился я. — Нет, это та же морковка, только вид сбоку. Чем этакая практика заканчивается и думать незачем — чтоб посмотреть далеко ходить не надо, только до Бантала доехать. Который год тамошние к нам, скарпийцам и мирельцам всеми правдами и неправдами лезут, от шибко хорошей жизни, не иначе. Да вон, у Хриса-лирника полюбопытствуй, что служит князю Хатикани — парень как раз из тех мест родом. Нет, надо придумывать что-то совсем другое.

— Увы, государь, но боюсь что никаких иных здравых идей я предложить не в состоянии. — Штарпен сокрушенно вздохнул и развел руками.

Я ненадолго призадумался о том, где бы по-быстрому срубить деньжат в товарном количестве. Ввести платные туалеты, как в Древнем Риме? Можно, конечно, но, во-первых, так можно в анналы войти под именем Лисапет Говноторговец, а во-вторых Аарта вовсе не мегаполис, в отличие от Вечного города. Конечно, монополия на продажу мочи для стирки и дубления кожи тоже принесет какие-то деньги, но все равно — в рамках государственной казны это будет такая мелочь, что с этой затеей и связываться не стоит.

Можно, разумеется, ввести монополию на торговлю чем-то ценным, но при том пользующимся спросом — солью, например, или медом и воском, — но тут встает вопрос: а кто всем этим, собственно будет заниматься? Это ведь придется увеличивать чиновничий аппарат и, соответственно, траты на него, а денег и так нет. Да и купцы (и связанная сними аристократия) такому вовсе не обрадуются.

Может Церковь на бабки растрясти? Неплохо бы, конечно, секуляризация земель — это старинная забава всех прогрессивных или просто до усеру жадных монархов, — только для сего нужно соблюдение хотя бы таких двух условий, как наличие формального повода и поддержка широких масс. Ну или хотя бы элиты, которая словом и оружием поддержит своего царя в благом начинании.

Спору нет, если позволить владетельным наложить лапы на монастырские земли хотя бы в их доменах, они, en mass, за меня впишутся, только мне-то с этого какая выгода? Усилить и без того могущественных князей, получив лишь часть церковного имущества в казну? Так и для феодальной раздробленности недалеко, моя же задача, напротив, давить броненосцы пока они еще чайники.

К тому же жречество в Ашшории вовсе не выродилось в бесполезных нахлебников, вещающих пастве о нестяжательстве, при том нагло и в открытую предающихся порокам и роскошествующих. Рано или поздно такое произойдет, но сейчас Церковь это такой же князь как