Глава 16

— Добро пожаловать в нашу скромную обитель, мистер Санрайз.

Залитая солнцем долина окружала меня. Мягкая трава под босыми ногами приятно холодила кожу, аромат утренней зари разносился повсюду. В кронах многочисленных дубов пели песни давно вымершие птицы, яркие цветы распускались навстречу свету. И посреди этого великолепия меня ждали двое — пожилой, статного вида мужчина в белом классическом костюме с красным галстуком, и высокий скелет в золотой мантии и короной на сверкающей лысине.

— Позвольте представиться, — сказал старик. — Меня зовут Йозеф Рейнбах, основатель одноименной корпорации и ваш бывший работодатель. Желаете присесть?

По мановению морщинистой руки передо мной возник дубовый столик и три глубоких кожаных кресла.

— С нашим общим другом вы уже знакомы.

Сеньор ля Муэрте молча кивнул мне. Почему-то в этот момент я ничего не почувствовал, и долгие годы поисков этого виртуального гада словно исчезли в никуда.

— Прекрасная симуляция, мистер Рейнбах, — сказал я, погружаясь в мягкие объятья кресла. — А в новостях говорили, что вы умерли двести лет назад.

— Ну, грубо говоря, так и есть. — Старик и Владыка Смерти присоединились ко мне. Стол совершенно незаметно наполнился яствами — фруктами, мясом, сигарами и вином. — Мое физическое существование поддерживается исключительно благодаря стазис-камере и регулярным введением наноботов. Однако мое сознание вполне вольготно существует в этом виртуальном пространстве. Кстати, — Йозеф откупорил высокую бутылку и разлил алое содержимое по бокалам, — хочу выразить Вам особую благодарность, что не уничтожили мою башню со всем содержимым. Встроенная система защиты не уступает оснащению президентского бункера, но прямого столкновения с ядерной бомбой она бы, пожалуй, не выдержала.

— Мне, пожалуйста, ром, — сказал скелет, затягиваясь сигарой. Один бокал мгновенно изменил форму и содержимое. Старик подал его Владыке. Тот принюхался несуществующим носом. — Ямайский.

— Как Вы любите, Владыка.

— Благодарю.

Какое-то время мы молча сидели и потягивали виртуальный алкоголь. Сеньор ля Муэрте был весел, тихо напевая какой-то испанский мотивчик, попутно выпуская облачка дыма в форме зверей. Ворона, скорпион, волк, крыса и прочее. Йозеф молча смотрел то на меня, то на бокал, изредка отпивая и покусывая наливное зеленое яблоко. Похоже, он все никак не мог собраться с мыслями.

— Вы понимаете, зачем мы Вас сюда привели, Энтони? — сказал старик.

— Нет, — прямо ответил я. — Явно не для того, чтобы погладить по головке.

— Нет-нет-нет, я Вас нисколько не осуждаю. Уж поверьте, тот бардак, что вы устроили в нашем любимом многострадальном городе, никак не сравниться с той пользой, что мы извлекли из Вашей деятельности.

Тревожно и мерзко стало на душе.

— Вы что, серьезно? — Мой взгляд скользил от Йозефа к Владыке Смерти. Их мое непонимание нисколько не смутило.

— Разумеется, мистер Санрайз. Я могу звать Вас Энтони?

— Как угодно, Йозеф. Весь этот церемониал не имеет ни капли смысла.

— Это правда. — Старик отставил бокал и выкинул огрызок за ближайший куст. Взял сигару и медленно прикурил ее от невесть откуда взявшейся спички. — Знаете, Энтони, с самого детства меня интересовали чудеса. Да, те самые, религиозного толка. Исцеления, сошествия ангелов, успокоение бушующих морей… И колдовство, соответственно, тоже. Я искал описания всевозможных чудес из всех возможных источников, и даже пытался их повторить. Не судите меня строго, ведь я был всего лишь ребенком. И чем взрослее я становился, тем меньше чудес оставалось вокруг. Все объяснялось физикой, химией, психологией и простой человеческой порочностью.

Но как-то раз, еще в школе, я прочел статью об изобретении излучателя твердых фотонов. Просто представьте себе — внезапно свет может иметь заданную плотность, температуру и даже постоянную форму! Для Вас, конечно, это давно уже стало обыденностью, но какой прорыв в человеческом сознании! Оказалось, что во вселенной есть еще чудеса, до которых человечество недотянуло своих жадных рук! Именно тогда я решил получить образование физика. И я его получил. Участвовал во множестве конкурсов, научных конференций и прочих источниках социального шума… Черт, практически вся моя комната в доме моих родителей была просто завалена наградами и дипломами. Но это все мусор. Ни одна медаль и ни один кубок на самом деле ничего не говорят о твоей значимости и полезности. Это не более чем похлопывание по плечу, которое ты можешь лелеять всю оставшуюся жизнь.

Мне хотелось реальных достижений, хотелось помочь уже тогда загнивающему миру. Третья мировая война уже была не за горами. Пусть нефть уже давно перестала играть существенную роль в экономике, но человечество — очень жадный народец. При малейшей возможности откусить кусок от соседа, он обязательно воспользуется этим шансом. Ресурсы Земли были практически исчерпаны, и именно эту проблему я намеревался решить. Технология молекулярных принтеров существовала уже тогда, но они тоже требовали материалов для синтеза. Стремясь совместить эту технологию с принципами излучателя твердых фотонов, я построил свой бизнес. Множество неудачных, как мне казалось, экспериментов подарили мне просто несметное число инвесторов. Так, в конечном итоге, и был создан UMG Mark I. И человечество начало расцветать.

К сожалению, одной человеческой жизни недостаточно, чтобы построить идеальное общество. Мое здоровье начало ухудшаться, и не рак убивал меня, не модифицированный вирус, а банальная старость. Так я оказался заперт в стазис-камере. Но мои эксперименты не закончились. Человек сам по себе был все еще зависим от материальной природы, для влияния на нее ему требовалось огромное количество материальных посредников, и я решил преодолеть этот барьер между внутренним миром человека и окружающей средой.

Для этих целей мои потомки приобрели все существовавшие тогда марсианские колонии. Неофициально, конечно. После объявления независимости Марса от Земли для наших экспериментов настали золотые времена! Социальная революция, генетические модификации вплоть до полной реконструкции, первые образцы того устройства, что Вы, друг мой, носите в своем теле — при существовавшей тогда общественной формации все эти чудеса были попросту невозможны, и лишь в марсианских коммунах это стало реальностью! Но все же, несмотря на множественные успехи, нам так и не удалось воспроизвести людей с подходящими качествами для вживления… хм… формально это устройство не имеет названия и обозначается просто как «Прототип», так что будем называет его так. Для вживления «Прототипа» нам пришлось искать носителей с подходящими природными данными, и, что являлось важнейшим критерием, подходящим психологическим портретом. И тут на сцене нашего спектакля появились Вы, мой друг.

Энтони Санрайз, в юности Антон Павлович Зарецкий. Сирота, родители погибли в автокатастрофе из-за неисправности систем автонавигации личного транспорта. Близких родственников нет, до совершеннолетия находился на попечении государства в детском приюте номер четырнадцать нашего славного города. Впоследствии сменил имя и поступил в академию моего