class="p1">— Аба?.. — Вопросительно протянул Иван, но Аба только поджал губы и сокрушенно покачал головой, мол, порошка больше нет. — Что ж, тогда придется вручную.

Он уже, было, занес ногу для первого пинка, как его остановила Юки.

— Постой-постой! Тот ход, — она отыскала взглядом едва приметное углубление, подошла к нему и заглянула внутрь. Через два-три метра коридор поворачивал под прямым углом, наглухо маскирую свою глубину. — Мустафа, что здесь?

— Компьютерная комната, — бесцветно произнес он, но тут же встрепенулся. — Там есть интернет! Мы можем попросить о помощи!

— И то верно! — Эйра многозначительно подмигнула сестричке. — Давайте попробуем.

Семнадцатое

Понятное дело, что это Верховный с ними в игры играет. Водит, подводит к чему-то одному ему известному. Ну а что, собственно, им остается делать, кроме как сунуться в этот изодранный коридор? Захвати Вавилов с собой биопорошка Вербарии они, может, продвинулись бы еще дальше, может даже и выбрались бы наружу…

Ага, кабы бочку б с собой прикатил, — буркнул он себе под нос и прибавил шагу.

Они шли гуськом, грея друг другу спины дыханием. Вавилов поднес руку к глазам и посмотрел на пальцы сквозь едва заметный пар изо рта. Действительно, становилось холодней. Впрочем… Они же все мертвы, так что бояться замерзнуть нечего.

Интересно когда это произошло с ним? И, главное, как. Когда ему близняшки сказали — десять лет тому, но… Почему ни он ни Аба, да вообще никто не помнит об этом? Так, видимо, задумано генизой Земли. Или точнее Атодомелем — самим создателем жизни. И ее жнецом. Воспоминания это опыт, а опыт ему нужен уникальный. Выходит, что душа, отлетевшая из действительности вглубь Земли, не просто высвобождается от оков плоти, а рождается по-настоящему. Рождается для того, что бы снова и снова проживать уникальные, неповторимые жизни уже в Генизе. А сохраняй они память, что б тогда получилось? Биллон один мудрец? Нет, всепомнящие Атодомелю не нужны. Что же тогда?

Он вознамерился уже, было задать этот вопрос тараторке Эйре, но не успел — коридор закончился широким каналом, уходящим вертикально вниз. Вниз вела металлическая винтовая лесенка крепкая и блестящая. Компания окружила проем и каждый, облокотившись о перила, заглядывал вглубь. Темно и страшно, вот что там было. Вавилов невольно сглотнул и почувствовал, как по рукам побежали мурашки.

— Будем спускаться? — зачем-то спросил он, но ему никто не ответил. Все продолжали молча и упорно вглядываться в тишину. — Народ?

— Я не хочу туда, — наконец с хрипотцой выдавил из себя Аба. — Страшно. Право, и не знаю отчего. Все равно уже мертвый.

— Кто?.. — Вытаращился на него Мустафа, — Вы?!

— А, это он так шутит, — поспешила встрять Эйра, — Постоянно, как какая-нибудь сложная ситуация, он сразу мертвым прикидывается. Эй!

Она похлопала Абу по плечу.

— Здесь тебе не циклотрон в Баварии! Теперь я тут сама, а не голосом и спуску тебе не дам! Давай, иди следом.

И она пошла спускаться.

Обмолвка Абы явно не предназначалась для ушей Мустафы, который по-русски ни бельмеса не понимал. Но он обмолвился по-английски и, если бы не Эйра, то провожатый бы, пожалуй, в обморок хлопнулся или еще чего похуже учудил. Что уж там молодец, сообразила шустро. Компьютерный разум, одним словом.

Однообразный спуск изредка делили платформы, углубленные в грунт, одинаково маленькие и пустые. Дебелый кабель в руку толщиной спускался вместе с ними, однако не расщеплялся ни на волосок, ни на лампочку. Так что шли они, если не считать карманных фонариков, в глубокой тьме. На очередной платформе закончилась и облицовка стен канала так, что Вавилов, ступающий последним, смотрел теперь не на однообразные квадратики, а на голый базальт. Он даже прикоснулся к нему ладонью — холодный и шершавый. Обычный камень. Вот только слишком уж грубо вытесан. Так, будто тут работали не современной техникой, а кирками, да ломами.

За очередной платформой стены стали еще странней и противоестественней: они вообще потеряли всякие следы обработки. Раз, Вавилов даже приостановился на минутку и ощупал стенку предметней, но от этого не стало ясней, чем, собственно выдолбили настоящую часть канала. На ощупь, на вид, да и вообще всей своей фактурой, стенка напоминала грань раскола базальтового валуна. Будто канал… Выдавили.

— Что-то здесь не так… Эй! — крикнул он вдогонку успевшей значительно от него подспустившейся группе. — Мустафа!

— Йа? — отозвался тот и процессия остановилась, дожидаясь Вавилова.

— Этот канал очень странный, — известил он товарищей, когда нагнал их. — С геологической точки зрения он без следов обработки человеком. Вверху были да, а здесь уже нет. Мустафа он точно был сделан людьми? Или его уже обнаружили вместе с пирамидами?

— Я не знаю, — пожал плечами озадаченный гид. — Мне он, во всяком случае, кажется менее странным, чем беззвучно падающие глыбы или ваша волшебная лиана. Но могу уверить, что здесь люди ходят и довольно часто.

— А в чем странность? — спросила у Вавилова Эйра и, зябко поежившись, скрестила на груди руки. — Камень как камень. Может, работягам надоело зря красоту наводить, выдолбили, да оставили как есть.

— В том-то и дело что здесь нет следов долбежки. Он будто сам по себе геологическое образование. На вид в точности, как разлом горной породы.

— Идеально круглый и вертикальный, — тихо произнесла Юки. — Как колодец. Вы встречали такое?

Вавилов бегло окинул мыслью свою пространную геофизическую практику и медленно покачал головой.

— Нет, не припомню.

— Ну и пусть себе будет этим твоим геологическим образованием, — проскрипел Аба. — Нам-то что? Пошли дальше, надоело уже.

И он, не дожидаясь остальных, застучал вниз по ступеням.

— Нам нужен не канал, а то что внизу лежит, правда Мустафчик? — пихнула Эйра локтем провожатого в бок и заспешила вслед за Абой. Мустафа вздохнул и обреченно поплелся следом. За ним Юки с Вавиловым.

— Иван, — тихо позвала она, обернувшись к Вавилову на ходу. — Пожалуйста, дайте мне руку.

Немного удивившись ее просьбе, Иван взял протянутую ему ладонь и, почувствовав, какими холодными были ее тоненькие пальцы, слега сжал ее. Она сжала ее в ответ и в это самое мгновенье сердце у Ивана кольнуло, остановилось и забилось глуше, чаще…

— Юки, — так же тихо позвал он, пока она как будто сводила его за руку вниз по лестнице. — Вы сказали, что знали… Знали меня. Как такое возможно? Ведь, если вы не ошибаетесь, то я уж как с десять лет мертв. Вы узнали меня, а я вас забыл. И вы назвали меня тогда, при первой встрече другим именем. Мастер?

— Я думаю, что это не случайно. Там наверху в обыденности