— Мой брат, ваша милость, — пояснила Хела. — И с позволения вашей милости, истинный человек, хотя и не шибко разговорчивый. А вон там стоит еще один доблестный рыцарь, ваша милость, славный сэр Леорт Сэндхилл.

Анс что-то прошептал ей на ухо.

— Этот верный слуга назвал имя дамы, что стоит рядом с сэром Леортом, дабы я могла представить ее вам, герцог Мардер. Это дочь лорда Била, по имени Идн.

Идн выступила вперед, с улыбкой протягивая руку Мардеру.

— Мы встретились при неприятных обстоятельствах, ваша светлость. Пусть же наше знакомство будет приятным. Мы — Идн, королева Йотунленда.

Только-только начинало светать.

— Ангриды средних размеров смогут проходить лишь по одному, сэр Свон, — доложил сержант на ходу. — А у меня там три лучника и два меченосца.

Свон кивнул. Он, прихрамывая, шел за сержантом, а Тауг следовал по пятам за Своном.

Тяжеловооруженные воины уже обнажили мечи, и лучники приготовили стрелы. Казалось, все почувствовали великое облегчение при виде Свона. Когда сержант распахнул железную дверь, Тауг понял, о чем он говорил. В дверной проем могли пройти два пеших рыцаря плечом к плечу или проехать один конный, пригнув голову; но ангриду, находившемуся в холодном коридоре снаружи, пришлось сильно наклониться, и даже так он казался слишком высоким. Огромное бородатое лицо великана походило на видавший виды военный барабан: изборожденное шрамами, изрытое оспинами и усеянное бородавками; с перебитым носом и сверкающими глазами. При виде него Тауг вытащил из ножен Мечедробитель.

— Кто ваш король? — требовательно спросил Свон.

— Гиллинг. — Голос походил на грохот военного барабана. — Гиллинг — истинный король и прямой потомок Бергельмира.

Тауг не понял, лжет ли он, хотя внимательно наблюдал за глазами великана, завороженный и испуганный.

— И мы такого же мнения, — сказал Свон. — Входите, друг.

— А как насчет остальных?

— Скажите, чтобы они вернулись вечером.

— Я Шилдстар. Доложите королю.

— Его величество спят, — холодно ответил Свон. — Вы желаете войти — один — или нет?

— Я скажу им. — Шилдстар отступил на шаг. — Вам лучше закрыть дверь.

Она захлопнулась с громким лязгом, и два лучника задвинули огромный засов.

— Неужто король действительно женился на леди Идн? — Сержант говорил шепотом, хотя Шилдстар явно ничего не мог услышать, даже если сидел там на корточках, припав ухом к двери.

Свон бесстрастно кивнул.

— О Тунор!

— Она ухаживает за ним, — решился подать голос Тауг, — вместе с рабынями и своими служанками, поскольку ухаживать за больным такого размера нелегко. Я сочувствую леди Идн… мы все сочувствуем.

— Позови Тиази, — велел Свон Таугу.

Высокие — по колено — ступени погруженной во мрак лестницы, ведущие на верхние этажи гигантской каменной башни, казались бесконечными; пульсирующая боль в ране и тяжелое шарканье сапог безжалостно напоминали Таугу о крайней усталости, им владевшей.

Примерно через сотню ступеней он услышал еще чьи-то шаги и, хотя поначалу принял звук за эхо собственных шагов, отраженное от стен, вскоре понял, что ошибался. Кто-то — или что-то? — спускался навстречу по лестнице, легко переступая со ступени на ступень.

Воздух стал еще холоднее, и хотя Тауг кутался в толстый плащ, подаренный Идн, он не согревал. Увидев изумрудные глаза Мани, появившегося из темноты несколькими ступенями выше, он понял, что предвещает взгляд этих глаз.

— Это она, да? Ведьма?

— Моя любимая хозяйка, — торжественно объявил Мани.

— Ты так называешь леди Идн.

— Королева Идн тоже моя любимая хозяйка, — пояснил кот. — Моя преданность обеим безгранична.

Из темноты раздался голос:

— Мне принять обличье Идн?

— Да. — Тауг прислонился к стене, чувствуя острое желание присесть. — Если мы собираемся снова разговаривать, так будет лучше.

Идн, которая была не настоящей Идн, спустилась по лестнице — словно освещенная тусклым светом и окутанная тонкой дымкой.

— Король Гиллинг — мерзкое животное. — Мнимая Идн говорила голосом, похожим на голос зимы. — Он не должен обладать мной — я пришла, чтобы сказать тебе именно это. Я приведу сэра Эйбела, и, возможно, сэр Эйбел спасет меня.

— Сэр Свон готов на все, чтобы спасти вас, — сказал Тауг.

— И ты тоже. Ты еще не спал с женщиной.

Тауг помотал головой:

— Еще нет.

— Ты говоришь правду. Он правдивый человек, Мани?

— О да!

— Я видел, как это делается, — объяснил Тауг. — Я… знаю, что делать.

— Ты не видел, как король Гиллинг принимает невесту. Он будет лежать на спине, со стоящим членом.

Тауг неуверенно кивнул.

— Раздевшись донага, я стану ласкать член, словно мужчину-карлика. Смотреть зачарованным взглядом и растягивать рот в блаженной улыбке. Я умащу его благовонными маслами и стану говорить нежные слова, и целовать, и просить у него любви. И Гиллинг откликнется на мои ласки, расточаемые карлику. Извергнувшись, он окатит меня семенем, и я вознесу хвалы и вновь осыплю его поцелуями, благодаря за неземное наслаждение и умоляя не уходить.

— Леди Идн не станет этого делать. — Еще никогда в жизни Тауг не говорил с такой уверенностью.

— Если я не сделаю этого или выдам свое отвращение словом или жестом, я умру, — сказала мнимая Идн. — И я буду не первой женщиной, принявшей такую смерть, уж поверь мне. По-твоему, она не может родить Гиллингу ребенка?

— Я не желаю говорить об этом, — с усилием выдавил Тауг.

— Его семя осквернит ее лоно. Ты представляешь, какой она будет на сносях?

Мнимая Идн начала раздуваться. Тауг закрыл глаза, но обнаружил, что по-прежнему видит Идн — с чудовищным, уродливо вздутым животом и искаженным гримасой плача лицом. Незримые руки сорвали с нее одежду. Тауг крепко прижал ладони к глазам, чтобы не видеть крови; Идн у него под веками скорчилась от боли, содрогнулась всем телом и застыла неподвижно, распростертая навзничь.

Очнувшись, он обнаружил, что сидит, как и хотел с самого начала, сидит на холодном грязном полу лестничной площадки, раскачиваясь из стороны в сторону и горько рыдая.

— Этого еще не случилось. — Голос Мани, обычно совсем не добрый, звучал мягче, чем когда-либо. — И возможно, никогда не случится.

— Никогда, — сквозь слезы заявил Тауг. — Я не допущу такого. Я убью его. Пусть я совершу убийство, мне плевать, но я убью Гиллинга.

— Это не убийство. Возьми вон тот факел и раздуй пламя, пока оно не погасло. — Мани спрыгнул с нижней ступени марша на площадку и, к великому изумлению Тауга, потерся теплым пушистым боком об его колено. — Я совершу убийство, коли убью другого кота иначе как в драке. Ты совершишь убийство, коли убьешь, скажем, сэра Гарваона или лорда Била иначе как в честном бою. Но король Гиллинг похож на тебя не больше, чем Орг.