– Да, я собираюсь произвести разведку в переулке. Кто знает, что мне удастся выяснить?

– Вы пытаетесь выследить убийцу и заманить его в ловушку?

– Выследить? Заманить в ловушку? – Она пожала плечами.

– Черта с два! – Выражение его лица явно предвещало бурю.

– Вы же сами говорили о том, что найти какой-нибудь способ добиться вашего оправдания – моя прямая обязанность.

– Нет, – отрезал он, нисколько не тронутый ее доводами. – Я запрещаю вам это делать.

– Мистер Хоторн…

Однако на сей раз ее прервал не Лукас, а ее собственный желудок, который именно в этот неподходящий момент громко заурчал, что было неудивительно. Лукас улыбнулся и покачал головой, словно не в силах удержаться, хотя вид у него до сих пор был слегка отстраненный. Затем он протянул ей руку:

– Теперь, когда вы изложили свой план и получили ответ…

– Я и не собиралась ни о чем вас просить, Лукас.

– …пойдемте со мной.

– Куда?

Он увлек ее за собой в спальню.

– И что мы будем здесь делать?

Он остановился совсем близко от нее и спросил:

– А чем бы вы хотели заняться?

Она бросила беглый взгляд на его постель.

– Уж не пытаетесь ли вы меня соблазнить, мисс Кендалл? Это совсем не похоже на такую деловую женщину, как вы.

Дрожь пробежала по ее телу, и ей почему-то отчаянно захотелось ответить ему «да».

– Ни в коей мере.

Лукас улыбнулся, обхватив широкой ладонью ее щеку.

– Вы в этом уверены? – Он понизил голос. – Лично я не имею ничего против.

Дыхание ее стало частым и поверхностным. Его пальцы задержались на ее коже, запах мыла и крема после бритья окутал ее со всех сторон. Но, словно зная заранее, что ничего хорошего из этого не выйдет, ее желудок еще раз заурчал.

Чувственные губы Лукаса изогнулись в улыбке:

– Давайте лучше сначала разберемся с вашим желудком, а о чувствах поговорим позже.

Он снова подхватил ее под руку и повел дальше, в глубь комнаты.

– Мистер Хоторн, – заявила она, не сводя глаз с кровати, – что бы вы обо мне ни думали, я не та женщина, с которой…

– А по-моему, именно та.

Элис затаила дыхание.

– Голодная женщина то есть.

Они прошли как раз рядом с кроватью, и только тут Элис заметила примыкавшую к спальне небольшую кухню.

– Я приготовлю вам что-нибудь поесть, – произнес Лукас. – Вы можете говорить, пока я готовлю, хотя сомневаюсь, что мне удастся вас расслышать из-за того шума, который вы невольно производите.

Элис ответила ему натянутой улыбкой.

– Неужели ваша мать никогда вас не учила, что упоминать вслух о таких вещах неприлично?

– Да, но, как я понимаю, вы ничего не ели с утра, и я тоже. У нас нет никаких причин оставаться голодными, когда это легко можно исправить. – Он сделал еще шаг в ее сторону, глаза его потемнели от какого-то невыразимого словами чувства, когда он провел пальцами по ее губам. – Если только вы не убедите меня заняться кое-чем еще.

По спине ее от волнения пробежали мурашки.

– Пожалуй, нам действительно стоит перекусить, – с трудом выговорила она.

– Да, разумеется.

Минутный проблеск чувства исчез, и он несколькими крупными шагами преодолел оставшееся расстояние до кухни. Элис последовала за ним, тщетно пытаясь вспомнить, зачем она, собственно, сюда пришла.

– Как насчет яичницы с ветчиной?

– Вы на самом деле умеете готовить?

Лукас только пожал плечами и достал сковородку.

– Если под словом «готовить» вы подразумеваете яичницу с ветчиной, то да. Как правило, я спускаюсь обедать вниз, но бывают случаи, когда я предпочитаю есть в одиночестве.

– Надо признать, я поражена.

И это было правдой. Не прошло и нескольких минут, как Лукас состряпал яичницу с плавленым сыром, идеально поджаренным беконом и толстыми ломтиками хлеба, смазанными сливочным маслом. Затем он поставил тарелки на маленький стол, расположенный в глубине эркера, украшавшего заднюю часть здания. Голод в сочетании с аппетитным запахом яичницы едва не заставил ее лишиться чувств.

– Вы вообще когда-нибудь едите? – осведомился он.

– А вы всегда говорите все, что приходит вам на ум?

Он с усмешкой пододвинул ей стул:

– О нет, далеко не всегда. Особенно когда дело касается вас.

– Например?

Элис проглотила кусочек и едва сдержала стон удовольствия. Она даже представить себе не могла, что простая еда покажется ей такой вкусной.

– Например, как бы часто я ни напоминал себе о том, что вы мой адвокат, и ничего более, я постоянно думаю о ваших дивных глазах, которые при свете солнца становятся почти зелеными.

Он налил ей стакан апельсинового сока, после чего снова уселся на место и как ни в чем не бывало принялся за еду, словно они беседовали о погоде. Как всегда, этот человек представлял собой сплошной клубок противоречий.

– Уж не пытаетесь ли вы соблазнить меня хорошей едой и лестью? – спросила она, опасаясь, что его приемы оказались как нельзя более действенными.

Лукас криво усмехнулся.

– Я просто проявляю заботу о здоровье моего адвоката. Кроме того, я никогда не стал бы прибегать к столь тонким уловкам.

Элис с аппетитом уплетала кусок хлеба, намазанный клубничным джемом, который он вынул из кухонного шкафчика.

– Нет, тонкость в обращении вам совсем несвойственна. Вы из тех, кто предпочитает сначала оглушить ударом дубинки по голове, а потом волочить за ноги в камеру.

– Думаю, при желании я мог бы проявить больше такта. Тут он одарил ее такой обворожительной улыбкой, что внутри у нее все растаяло, словно масло на поджаренном тосте.

– Вы что, примериваете на себя эту вашу улыбку, когда остаетесь по ночам один? – осведомилась она, доедая яичницу с плавленым сыром.

– А вы упражняетесь в ваших колкостях, когда остаетесь дома одна?

– Вопрос вместо ответа.

– Я беру пример с вас.

– Туше!

Он отвесил ей насмешливый поклон, после чего допил апельсиновый сок.

– Я и не догадывалась, что вы когда-то были боксером.

– Нет, никогда.

– И напрасно. Вы выглядели просто великолепно.

Глаза его вспыхнули весельем, и он подался вперед, положив руки на стол с полным пренебрежением к правилам хорошего тона.

– Значит, вы находите меня великолепным?