Отдав честь, теркхай исчез за дверями

– А ты сильнее, чем я рассчитывал, сын… – пробормотал амон, вглядываясь в серебристый экто-экран, на котором был виден спец-блок.

Там, между непробиваемых стен-сенсонаторов, глушащих амуэ, диким зверем метался Сингх.

Два дня назад он добровольно вошел на борт «Эотанари», добровольно позволил надеть ограничители и сам, без принуждения, согласился провести весь полет в спец-блоке.

Но этого было мало.

Ги собирался его подчинить. Сделать своей безотказной марионеткой. Он больше не желал рисковать, давая Сингху свободу выбора. Это слишком опасно.

Его расчет оказался верным.

Уже через несколько часов эмоциональный фон Сингха резко скакнул вверх, к точке предела. В замкнутом пространстве, в одиночестве, без малейшего контакта с землянкой, он перестал контролировать амуэ. Теперь амуэ контролировала его, проявляясь беспричинными вспышками гнева и ярости. Она разрывала его тело на части, причиняя жгучую боль.

Стоило Ги немного уменьшить мощность сенсонаторов, как кожа Сингха начинала полыхать ослепительным, режущим взгляд белым пламенем. Это же пламя заполняло его глаза, плясало на волосах, срывалось с кончиков пальцев…

Стоило увеличить мощность, блокируя амуэ – и Сингх с бешеным рыком начинал бросаться на стены. Боль раздирала его изнутри. Выжигала сознание. Скручивала внутренности в один большой узел. Оголяла все нервы.

И чем дольше он находился в спец-блоке, тем сложнее ему было справляться с собой.

Скоро, уже очень скоро он перестанет себя контролировать. И тогда стабилизация станет единственным способом сохранить ему жизнь и сознание.

Ги знал, как добиться покорности от непокорного сына.

Он передвинул сенсорный движок вниз до упора. И в камере резко усилилось гудение сенсонаторов.

Сингх закричал, падая на пол. Его амуэ полыхнула еще раз и погасла, тонкие линии застыли безжизненными шрамами, изрезавшими кожу.

Тело молодого аркхая трясло, его глаза закатились, на губах показалась розоватая пена.

– Вот так, – произнес Ги с удовлетворением, глядя на муки сына. – Осталось немного. Я знаю, что сейчас ты меня ненавидишь, но однажды скажешь мне за это «спасибо». У таких как мы не должно быть слабостей, не должно быть привязанностей, сын, и скоро ты это поймешь.

Он перевел взгляд на соседний экран. Тот транслировал каюту, отведенную землянке. Девушка оказалась послушной, эти два дня она не доставляла хлопот, изучая общеизвестную информацию об амонах, которую Ги позволил ей выдать. И дожидалась обещанной встречи.

Спокойно, без лишней нервозности, без капризов она задавала «Эотанари» вопросы. Натыкаясь на запрет, искала способы зайти с другой стороны. Ги импонировала ее целеустремленность в поисках новых знаний и гибкий ум. Он бы нашел ему применение. Даже жаль, что девочка не амани, она бы стала жемчужиной Омикрона.

Но ее ребенок – совсем другое дело. Если старые записи в архивах не врут, а Догму за последнюю тысячу лет не исказили, то в руках Ги оказалось истинное сокровище, за которое будут драться все Дома Тариана.

И даже больше: сам император будет счастлив породниться с Омикроном, невзирая на мезальянс.

Не отрывая взгляд от экрана, амон нажал кнопку личной связи и сказал одно слово:

– Пора.

***

Эти два дня она провела как на иголках. Оказалось не так-то просто сохранять спокойствие и цедить по капле строго дозированную информацию. Хотя, было бы глупо ожидать, что ей позволять узнать больше, чем полагается.

И все же, полученных крох и собственной догадливости хватило, чтобы сделать нужные выводы.

Утром третьего дня Марина приняла окончательное решение.

На Землю она не вернется. Там не осталось ничего, кроме воспоминаний. Да и процесс, запущенный в ее организме, повлиял на саму ДНК.

Она больше не человек, хоть и не тарианка. Мутант, в клетках которого идет бурный, но невидимый процесс, называемый адаптацией.

Обычно эта адаптация проходила искусственным путем под присмотром врачей. Но с Мариной случилось то, чего не случалось еще ни разу. Ее адаптацию спровоцировал Сингх. Бессознательно. Совершенно случайно.

Если бы он был амоном – она бы не выжила после контакта с ним. Но ей повезло. Его амуэ, на тот момент еще слабая, не убила ее, а вплелась в энергетический контур и начала изменять. Подействовала как катализатор, запустив необратимый процесс.

Сделала ее идеальным партнером для Сингха.

Его половинкой.

Когда за ней пришли, Марина с достоинством поднялась, поправила одежду и, подумав, отбросила кружевной асхан.

Нет, лицо она прятать не будет. Она не ливарри. Пусть все видят свет амуэ на ее щеках.

– Ты все еще хочешь встретиться с моим сыном? – Ги встретил ее в своем кабинете, невозмутимый и бесстрастный, точно ледяная статуя.

– Да.

– Что ж, не смею задерживать. – Он кивнул сопровождающему омрану. – Проводи нашу гостью в спец-блок.

Это было слишком легко. Подозрительно легко.

Марина ждала, что Ги задержит ее разговором, опять начнет провоцировать, угрожать. Но вместо этого он опустил темную маску к экрану, давая понять, что аудиенция закончилась, не успев начаться.

От дурного предчувствия по телу девушки прошел холодок. Сжав для храбрости кулаки и спрятав их в рукавах, она двинулась за омраном по безликому коридору.

Серый пол, серые стены, серый потолок-полусфера. На «Эотанари» все было таким: серым, обтекаемым, без острых углов и резких граней. Тут сама атмосфера была иной. Давящей, точно в пасмурный день.

– Это здесь.

Омран остановился у задраенной металлической двери. Та больше всего напоминала вход в бункер, способный выдержать ядерный взрыв.

Гладкая поверхность без швов, заклепок и малейшего намека на замок. Марина скользнула по ней взглядом, борясь с внезапно вспыхнувшими сомнениями.

Что-то во всем этом было не так. Не мог Ги так просто ее отпустить, даже не поинтересовавшись, как она провела эти два дня, что узнала. Не задав ни единого вопроса!

Будто в ответ на ее мысли металлическое полотно дрогнуло. В его центре появилась тонкая щель. Медленно, с глухим гудением, напомнившим гудение высоковольтных проводов, щель начала увеличиваться, разделяя полотно на две половинки. И из образовавшегося проема в лицо Марине ударил ослепительный свет.

Она машинально отступила на шаг. Заморгала, чувствуя резь в глазах. Вскинула руку, собираясь прикрыть лицо.

Не успела.

Сильный толчок в спину буквально швырнул ее внутрь.

И двери закрылись.