Она поставила колено на край койки и оперлась на него. Он «посмотрел» туда, где должно было находиться ее лицо, если бы она села.

– Как ты это делаешь? – тихо спросила она.

Он тут же изменил направление своего «взгляда».

– Что делаю?

– Ты следишь за мной глазами.

Он пожал плечами и откинулся на подушки. – Машинально. Я даже не задумываюсь об этом.

Она наклонилась и поцеловала его в подбородок.

– Не кажется ли тебе, что ты мог бы сделать то же самое и на сцене? Ты не утратил своих способностей. – Она поцеловала его в щеку. – Ты по-прежнему сможешь заставить публику поверить тебе.

– И стать посмешищем. Я не стану даже пытаться.

Она поцеловала его в нос.

– Перестань.

Она подула ему в ухо.

– Я же сказал: прекрати.

Она опустилась на койку рядом с ним. Хотя корабль находился сейчас в Северной Атлантике, он по-прежнему был в зоне влияния Гольфстрима. Шрив был одет в тонкие хлопчатобумажные штаны и нижнюю рубашку без рукавов.

Миранда провела рукой по его телу. Его член немедленно отреагировал на ее ласку.

– Есть еще одна способность, которой ты не лишился, – прошептала она прямо ему в ухо.

Он застонал и непроизвольно подался вперед.

– Нет, этой способности я не лишился. Думаю, что даже останься я глухим и немым, я все равно сохранил бы ее.

Она положила руку ему между ног, ощущая жар его тела под тонкой тканью.

– Я рада.

Он не обнял ее, а продолжал лежать неподвижно, устремив глаза в потолок. Он похудел за время болезни, поэтому ее рука без труда проникла ему за пояс. Хотя его член энергично реагировал на ее ласки, остальное его тело оставалось безучастным.

– Шрив, – растерянно прошептала Миранда.

Он отвернулся к стене.

– Ради всего святого, Миранда. Я конченый человек. Не трать время, занимаясь любовью с покойником.

– Шрив!

– Я не шучу, – с горечью произнес он. Его член обмяк под ее рукой. – Оставь его. Оставь меня. Иди на палубу и наслаждайся путешествием. А если у тебя проснулось желание, найди себе какого-нибудь моряка.

– Шрив Катервуд! Он схватил ее за руку.

– Оставь меня в покое. Ты слышишь меня?

– Прошу тебя...

– Черт возьми! Оставь меня в покое! Я не вижу смысла вставать с постели. Не вижу смысла играть. Не вижу смысла заниматься любовью.

– Ну, дорогая, не принимай это близко к сердцу. – Ада обняла за плечи рыдающую Миранду. – Ты заболеешь.

– Он не позволил мне даже прикоснуться к нему. Он оттолкнул мою руку и велел мне уйти. – Она зарыдала еще громче.

– Бедный мой мальчик. Как ему тяжело! – Голос Ады сорвался, и она положила голову на плечо Миранды.

Миранда кивнула.

– Я знаю.

Ада протянула ей платок.

– А с чего все это началось?

– Я пыталась заставить его встать, позавтракать и немного погулять по палубе. Он очень похудел и стал совсем бледным. Но он рассердился на меня и отказался встать. Тогда я сказала, что он должен набираться сил, чтобы в Лондоне он мог выйти на сцену.

Ада подняла голову.

– Ты так ему и сказала?

– Да. Я сказала, что в Лондоне мы будем играть с ним вместе.

– Но...

– Он сможет, – быстро заговорила Миранда. – Я знаю, что он сможет. Конечно, не Макбета и не Гамлета. Но он мог бы сыграть Лира. Я предложила начать с «Бури».

– С «Бури»?

Миранда вскочила на ноги.

– Как ты не понимаешь? Это будет прекрасно. Роль Просперо не требует каких-то ювелирных движений. Просто ходи величественным шагом по сцене и произноси свои слова.

– Но он же ничего не видит. Миранда схватила костюмершу за плечи.

– Не начинай все сначала. Ему не нужно видеть. Он ведь по-прежнему может двигаться и ходить. Его голос остался при нем. Он такой же красивый, как прежде. Даже лучше. Потому что сейчас он отдохнул.

Ада прижала руки к щекам.

– О Миранда, дорогая! Мне кажется, не стоило предлагать ему это.

– Почему?

– Ну, ты же знаешь, что Шриви очень гордый. Он горд как демон. Он не может заставить себя выйти на сцену... – она помедлила, – таким, как он сейчас есть.

– Ада!

– Но, мисс...

Миранда отступила назад и широким жестом развела руки.

– Шрив стал бы сенсацией. Если он хоть немного задумается об этом, то увидит, какие широкие возможности открываются для него. Тот факт, что он слепой, мог бы только привлечь зрителей. К тому же ему надо сохранить свою известность. Он же не всегда будет слепым.

– Но, дорогая... – Ада протянула к ней руку. Миранда не отреагировала.

– Это просто ушиб, Ада, как в прошлый раз. Опухоль. Когда она пройдет, он поправится – как раньше. А до этого он мог бы играть как есть. За один вечер он стал бы сенсацией на лондонской сцене.

Ада смотрела на нее так, будто Миранда сошла с ума, но та не обращала внимания на ее шокированное выражение. Она увлеклась собственной мечтой.

– В роли Просперо он был бы великолепен. Может быть, самым лучшим Просперо. А еще он мог бы сыграть Оберона, короля фей из «Сна в летнюю ночь». Представь его в голубом и серебряном одеянии, окруженного феями, которые везут его серебряную карету.

Ада покачала головой. Постепенно на ее губах появилась улыбка.

– Я не слишком хорошо представляю себе серебряную карету, но прекрасно вижу, откуда идут твои фантазии. Ты его величайшее творение.

Миранда улыбнулась ей в ответ.

– Он может это сыграть. Просто сейчас он упал духом. А когда зрение вернется к нему, он вновь начнет играть Макбета и Гамлета.

– Тебе надо сначала убедить его.

– Я это сделаю. Просто надо, чтобы он поверил в свои возможности. Сейчас он боится, но потом это пройдет. Он будет относиться к этому как к обычной постановке. Это будет его величайшая роль. – Она гордо подняла руку вверх.

Ада рассмеялась и направилась к двери.

– Ты куда?

– Я приведу сюда Шрива. Он должен все это услышать. Если мы все трое будем воздействовать на него, он не сможет отвертеться.

Оставшись один в каюте, Шрив сел на край койки.

От всех этих разговоров у него ужасно разболелась голова. В эти дни она болела очень часто. Он положил руку себе на ногу и пощупал мышцы. Они были дряблыми, а ноги худыми. За недели болезни он превратился в желе.