принципов равноправия всех стран (региона), взаимного уважения суверенитета, территориальной целостности, идеологического плюрализма и невмешательства во внутренние дела стран, на праве каждой страны развивать свои процессы своим собственным путем, свободным от любых форм внешнего диктата и давления»[221].

Ни Вашингтон, ни его союзники в регионе – Тринидад, Барбадос и Ямайка (после прихода там к власти проамериканского правительства в 1980 году) – формально ничего не могли против этого возразить. Однако ясно, что никаких симпатий к НДД эти страны не испытывали вне зависимости от того, как вела себя Гренада на международной арене. Коррумпированные лидеры режимов Барбадоса и Тринидад просто боялись, что народы их стран последуют гренадскому примеру, а им придется в лучшем случае разделить судьбу «дяди» Гейри.

На момент победы гренадской революции казалось, что в англоязычных карибских странах идет «прогрессивная волна». В двух самых крупных из них – на Ямайке и в Гайане – у власти находились антиамериканские режимы, которые всерьез подумывали о строительстве социализма. Правда, тамошние правящие партии не считали себя марксистско-ленинскими, а примыкали к объединению социал-демократических партий – Социалистическому Интернационалу (СИ).

Марксистско-ленинская партия Гайаны – Прогрессивная народная партия (НПП) во главе с Чедди Джаганом – под влиянием Москвы заняла более примирительную позицию по отношению к правившему в Гайане Национальному народному конгрессу (ННК) премьера Линдона Форбса Бернхэма. В 1980 году Гайана была провозглашена Кооперативной республикой и записала в конституции, что ее «Экономика будет развиваться в соответствии с экономическими законами социализма на основах социалистических производственных отношений…»[222].

На Ямайке правил лидер Прогрессивной народной партии Майкл Мэнли, которого «критически поддерживала» марксистко-ленинская партия Ямайки – Народный альянс трудящихся (НАТ). Ее лидер Тревор Мунро считался самым известным и теоретически подкованным марксистом Карибского англоязычного региона. Его очень высокого ценили в Москве.

На малых Антилах соседние с Гренадой островные государства Доминика и Сент-Люсия также управлялись прогрессивными правительствами, хотя их конкретная политическая идеология была весьма расплывчатой. В любом случае, в Вашингтоне мерещилось появление в «мягком подбрюшье» США сразу нескольких «новых Куб» и гренадская революция только усилила эти опасения.

Ямайка и Гайана были первыми странами, решительно поддержавшими гренадскую революцию. Именно через Гайану на Гренаду поступила первая партия кубинского оружия. Гренадцы и лично Бишоп сразу же попытались теснее сплотить прогрессивные англоязычные страны региона.

В июле 1979 года в гренадской столице Сент-Джорджесе была подписана декларация Гренады, Доминики и Сент-Люсии, провозгласившая тесное сотрудничество этих прогрессивных режимов.

Американцы тоже не сидели сложа руки. Они активно действовали сразу по двум направлениям. Во-первых, с помощь экономических санкций и отказа в финансовой помощи по линии МВФ они пытались дестабилизировать все непокорные страны региона и привести там к власти послушные им правительства. Во-вторых, они лихорадочно организовывали реакционный «контрблок» из своих вассалов.

На первом направлении главным успехом было поражение партии Мэнли на парламентских выборах 1980 года. Новый ямайкский премьер лейборист Сига (напоминавший своей коррумпированностью Гейри) был ярым антикоммунистом и немедленно разорвал отношения с Кубой. Прогрессивные силы Сент-Винсента в о главе с талантливым оратором Ральфом Гонсалвесом (на которых на Гренаде возлагали большие надежды) на выборах 1979 года, хотя и набрали солидные 19 % голосов, так и не смогли отстранить от власти правящую проамериканскую олигархию.

На Доминике премьер-министр Серафин после угроз из Вашингтона резко сменил курс и старался ничем не вызывать недовольства США. Понятно, что отношения Доминики с Гренадой осложнились.

На втором направлении американцы организовали в мае 1979 года под видом Меморандума об экономической кооперации фактический военный союз между самыми сильным и экономически развитыми государствами Малых Антильских островов – Барбадосом и Тринидадом-и-Тобаго[223]. Обе страны обязались путем военной силы не допускать новых прогрессивных революций на англоязычных карибских островах и помогать друг другу в случае возникновения народных восстаний. Вскоре барбадосская полиция подавила народное движение (в котором участвовали растаманы) на небольшом острове Юнион, входившем в состав Сент-Винсента, что естественно не могло не встревожить Гренаду.

Таким образом, даже несмотря на прогрессивный военный переворот сержантов в Суринаме в 1980 году, Гренада стараниями США постепенно очутилась в карибском регионе во враждебном окружении. В августе 1981 года Бишоп на заседании Центрального Комитета НДД признал, что «мы проиграли пропагандистскую борьбу на региональном фронте»[224]. Барбадосу, Тринидаду и Ямайке с помощью США удалось навязать населению региона представление о Гренаде как о единственном недемократическом государстве англоязычной Вест-Индии, где народ угнетают советско-кубинские ставленники.

В условиях фактически враждебного окружения Гренада избрала по отношению к своим соседям двойственную политику. С одной стороны, формально на межгосударственном уровне поддерживались нормальные отношения, и Гренада участвовала в работе региональных организаций. С другой стороны, НДД всячески поддерживало прогрессивные партии региона, хотя и старалось делать это не очень открыто, чтобы не давать повода США и их сателлитам для интервенции против собственной страны. Если Куба была фактическим лидером коммунистического движения в Латинской Америке, то Гренада пыталась играть туже самую роль среди англоязычных стран Карибского бассейна.

Особенно тесные связи существовали между НДД и партией Мунро, которую гренадцы описывали в Москве как «единственную по-настоящему марксистско-ленинскую группу на Ямайке»[225]. В октябре 1979 года Мунро направил на Гренаду группу членов своей партии, которые стали играть большую роль в пропагандистском аппарате и СМИ Гренады. В отличие от кубинцев ямайские марксисты были темнокожими, говорили по-английски, и гренадцы (многие из которых жили и работали на Ямайке) не считали их «чужаками».

В 1981 году группа получила статус самостоятельной организации Народного альянса трудящихся (НАТ) на Гренаде. Ямайцы работали во многих министерствах (например, в министерстве образования). А один из них (Дензил Уилкс) даже возглавил Совет по маркетингу и национальному импорту (Marketing and National Imports Board). В НДД ценили людей Мунро как хорошо подкованных марксистов, которых в самом НДД все еще не хватало. На заседании Политбюро ЦК НДД в 1982 году было констатировано, что «наши СМИ рухнут, если товарищи из НАТ уедут»[226]. Выходец с Ямайки был генеральным прокурором Гренады.

Со своей стороны Мунро просил Коарда и Бишопа повлиять на кубинцев, чтобы те возобновили программу поддержки НАТ, которая была приостановлена после поражения ямайских прогрессивных сил на выборах 1980 года. Кроме того, на Гренаду было направлено «два товарища НАТ» для прохождения боевой подготовки.

19 июля 1979 года в Никарагуа в ходе народной революции был свергнут проамериканский диктаторский режим Сомосы и к власти пришел Сандинистский фронт национального освобождения (СФНО). Все лидеры СФНО были марксистами и намеревались строить в Никарагуа социализм при помощи Кубы и других социалистических стран. Естественно, что