Командир кавалерии доложил о готовности, и оба шадоварских принца сели на своих везерабов. Лаэраль наложила на себя заклинание полета, затем подняла руку и повела их из Тайных Ворот вниз по висячему ущелью, которое открывалось в саму Высокую Долину. Высасывающая жизнь магия фаэриммов превратила склоны в бесплодные поляны из камней и грязи, где не было даже сгнившего пня, чтобы намекнуть на лес старых елей, который когда-то покрывал долину. Как только Лаэраль покинула укрытие висячего ущелья, она развернулась и помчалась к Винной Долине так быстро, как только могла. Кавалерия следовала за ней, рассыпаясь по склонам огромным одеялом хлопающих черных крыльев. Приняв шадовар и их скакунов за легион каких-то новых, порожденных адом ужасов, пришедших на помощь фаэриммам, элитные роты Эверески подняли свои голоса и оружие и начали продвигаться вперед. Хелбен поднял руки и посох и громовым голосом выкрикнул что-то, что заставило эвересканские роты остановиться, но ущерб был нанесен. Сначала один, потом дюжина, потом половина фаэриммов у Луговой Стены отошли от мифала и замахали зубастыми челюстями в сторону спускающихся шадовар. Лаэраль добралась до самой высокой террасы Винной Долины.

Перед ней выросла сверкающая стена цветов. Глупые фаэриммы все еще не знали, с кем они имеют дело. Лаэраль рассеяла её жестом, затем сделала то же самое с завесой пламени, появившейся рядом. К тому времени шадовары уже проносились мимо, разбрасывая темные стрелы по врагу. Долина впереди превратилась в бурю теневой магии и черных хлопающих крыльев. Лаэраль увидела, как дюжина шипастых выпала из-под бури и рассыпалась на длинные кучи пепла. Мгновение спустя она уже была среди них, мелькая мимо чешуйчатых червеобразных тел и отклоняя шипастые хвосты своим посохом.

— Поднимайтесь в воздух! — Голос Ламорака донесся до Лаэраль, как голый, слабый шепот в ее голове. — Наложите теневую зону!

Лаэраль и шадовары поднялись высоко в небо. Фаэриммы бросились за ними, но их магия левитации не могла сравниться с быстро поднимающимися крыльями везерабов. Даже Лаэраль пришлось протянуть руку и позволить проносившемуся мимо повелителю теней увлечь себя за собой. Вспышки серебряных молний и золотой магии гнали всадников в небо, наполняя воздух черными цветами крови, крыльев и теневых доспехов.

Кларибернус, Ламорак и несколько могущественных шадовар рассредоточились по Винной Долине, затем отпустили поводья своих скакунов и начали сбрасывать комья теневого шелка. Они протянули руки ладонями вниз и что-то выкрикнули на древнем незерезсском, которого она не смогла разобрать. Комочки расплющились в полупрозрачные диски тьмы и упали на дно долины, заставив фаэриммов и незересов опуститься под ними. Когда существа коснулись земли, они завыли от боли и рассыпались в прах. Возможно, две дюжины шипастых и вдвое больше бехолдеров погибли, прежде чем заклинание распада было отменено. Уцелевшие несколько мгновений корчились под дисками, а затем, наконец, вынырнули из тени, как рыбы из пруда. Шадовары тут же обрушивались на них, осыпая теневыми стрелами, когда они появлялись из темноты, их животные поливали врагов потоками ядовитого черного тумана.

Лаэраль отпустила свой эскорт, чтобы присоединиться к атаке, и повернула назад к Луговой Стене, сосредоточив свои атаки на созерцателях. В отличие от заклинаний Теневого Плетения ее союзников, фаэриммы были менее склонны к тому, чтобы быть раненными чем-то, что она бросала в них, ведь они могли поглотить это и исцелить себя. Конечно, взрыв ее серебряного огня наверняка убил бы даже самого могущественного фаэримма, но она могла использовать его только один раз в час, и поэтому казалось мудрым держать эту конкретную атаку в резерве. Вспышка серебряного света осветила долину позади Лаэраль. Все ее тело вспыхнуло огненной крапивой, когда молния ударила ее в бок и отправила кувыркаться по воздуху. Она отскочила от мифала и быстро взяла себя в руки, затем повернулась и увидела пару облаков пепла, оседающих на землю там, где атака пронзила двух воинов шадовар, прежде чем попасть в ее. Примерно в двадцати ярдах от волшебницы парил фаэримм, метнувший молнию, его зубастая пасть повернулась в ее сторону и повисла, разинувшись. Молния была очень мощной. По всем правилам, она должна был прорваться сквозь нее и продолжить путь к другим пяти или шести целям, но Лаэраль была одной из Избранных. Она могла использовать Плетение, чтобы защитить себя от многих форм магической атаки, и эта была одной из самых очевидных.

Лаэраль подняла руки и уже собиралась выстрелить в нападавшего серебряным огнем, когда пара шадоварских воинов налетела на него сзади, их везерабы окутали его облаком ядовитого черного дыма, от которого глаза Лаэраль защипало даже на расстоянии. Направляя своих ездовых животных коленями, они одной рукой вливали в него теневые стрелы, а другой поднимали свои черные мечи, разрезая его на три части, когда они проносились мимо. Лаэраль помахала рукой в знак благодарности и, молясь, чтобы всадники гиппогрифов Глубоководья никогда не оказались в небе против такой смертоносной воздушной кавалерии, вернулась к заданию, которое сама себе поручила. Недалеко впереди пара бехолдеров прикрывала друг друга своими антимагическими лучами, отступая от Луговой Стены и пронизывая небо над головой лучами распада. Лаэраль быстро наложила на себя заклинание невидимости и опустилась на несколько дюймов над землей, затем поднялась под существами, вливая в них золотые потоки магии. Оба бехолдера взорвались алыми звездными вспышками, покрыв ее с головы до ног вонючей кровью. Лаэраль только надеялась, что Плуфан Верный Выстрел все еще допускает людей в Зал Высокой Охоты. Она не видела Хелбена почти четыре месяца и понимала, что ей придется долго купаться в Поющем Источнике, прежде чем их воссоединение станет настоящим.

Хелбен впервые увидел Лаэраль в битве, когда она вышла из звездного вихря кишок и внутренних органов, которые еще несколько мгновений назад были двумя бехолдерами, удерживающими на расстоянии отряд Кейи Нихмеду из Долгой Стражи. Даже вымазанная алым, она была великолепным зрелищем для усталых глаз, и не только потому, что она прорвала осаду Эверески. Никогда еще он не проводил четыре месяца так долго, как последние четыре, когда он не знал, когда увидит свою любимую Лаэраль, или даже выживет ли он, чтобы сделать это. Избранные действительно умирали, и, как он почти убедился на Рокнесте, работа по их уничтожению требовала гораздо меньше двухсот фаэриммов. Хелбен смотрел, как Лаэраль исчезает в магической буре, потом еще несколько минут стоял, глядя на сверкающие молнии и сверкающие брызги. Хотя из-за огненных завес и клубящихся облаков дыхания везераба невозможно было уловить больше, чем мельком, рев битвы был таким же свирепым, как и всегда, и число шадовар, появляющихся в поле зрения, неуклонно уменьшалось. Фаэриммы стояли на своем, без сомнения, потому что понимали, что поставлено на карту в этой битве, так же, как и Хелбен.

— Лорд Дуирсар, пришло время ввести в бой армию Эверески — сказал он, обращаясь к Старейшинам Холмов так же, как и к самому Дуирсару. — Мы должны прорвать осаду сейчас, пока фаэриммы еще не пришли в себя.