— Она жила в Гардене? — спросил Хантер, отрываясь от изучения листа, который держал в руках.

Хопкинс кивнул:

— Так и есть. Пока не бросила школу и не занялась недвижимым имуществом.

— Подожди. — Хантер поднял руку. — Гардена не так далеко от Комптона. Как Аманда посещала занятия, когда она училась?

— Не очень прилежно. Как и Бретт, часто прогуливала.

— Сколько ей было лет, когда она бросила учебу?

— Восемнадцать… она оставалась на второй год в десятом классе.

— То есть ей было примерно столько же лет, сколько и отцу Фабиану, — сообщил Хантер. — Где она жила? — Хантер подошел к большой карте окрестностей Лос-Анджелеса на восточной стене.

Хопкинс сверился со своими записями:

— На Саут-Айнсуорт-стрит в Гардене.

Хантер нашел эту улицу и воткнул в карту булавку с красной головкой, после чего проверил информацию по отцу Фабиану. Он использовал булавку с синей головкой, отмечая место, где священник жил в молодости. Замолчав, все уставились на карту.

— Черт побери, — заметил Гарсия, — они были всего в шести кварталах друг от друга.

Гарсия и Хопкинс придвинулись ближе к карте.

— В определенном возрасте дети любят болтаться друг с другом. Они могли входить в одну и ту же уличную компанию, — предположил Хопкинс.

— Не так много районов в Лос-Анджелесе любят поддерживать близкие отношения, — возразил Гарсия, — и Комптон — один из тех, кто предпочитает этого не делать. Особенно с Гарденой.

— Да, — вскинул голову Хантер, — но мы говорим о времени двадцать пять лет назад. Дела тогда были не так плохи. И проблемы с бандами были не столь остры, как сейчас. В те времена соседские районы поддерживали куда более тесные отношения.

— Это правда, — признал Хопкинс.

Хантер продолжал пристально рассматривать карту, прежде чем взглянуть на часы.

— Это лучшее из того, что пока у нас есть, так что давайте навестим их старые школы и посмотрим, что еще сможем выяснить. Поспрашиваем, проверим их архивы, — сказал он, жестом давая понять Хопкинсу, чтобы он дал ему лист с информацией по Аманде.

— Хочешь, чтобы я обзвонил школы? — спросил Хопкинс.

— Они будут посылать тебя от одного к другому. Кроме того, я уверен, что у них есть какие-то фотографии, на которые нам надо взглянуть. — Хантер повернулся к Гарсии. — Я возьму на себя старую школу священника в Комптоне, а ты проверь ту, в которой училась Аманда в Гардене.

Гарсия кивнул.

— Я все еще просматриваю те две фотографии, что вы принесли из дома Малибу. Сверяю их с базами данных. — Хопкинс повернулся к компьютеру и несколько раз щелкнул мышкой. Обе фотографии заполнили весь экран. — Пока ни по одной из них нет данных.

— Продолжай пробовать, — доверительно сказал Хантер и поймал взгляд Хопкинса, полный сомнения. — Что-то не так?

— Я все думаю об этом… А что, если эти двое были убиты какое-то время назад? — осторожно предположил Хопкинс, не отрывая глаз от фотографий. — Это объясняет, почему мы их до сих пор не обнаружили и почему не нашли никаких связей. Может, киллер начал убивать какое-то время назад, и была причина, по которой ему пришлось остановиться. А теперь он вернулся. — Он рассеянно посмотрел на часы.

— Сукин сын, — сказал Хантер. Его широко открытые глаза пару раз переместились с Хопкинса на экран компьютера.

— Что я сделал? — занервничал Хопкинс.

— Это двое были убиты не так давно, — твердо сказал Хантер. — Время их смерти в пределах последних пяти месяцев.

Гарсия нахмурился, пытаясь понять ход мысли своего партнера.

— С чего ты это взял?

— Его часы. — Хантер ткнул пальцем в экран.

Гарсия и Хопкинс наклонились, пытаясь рассмотреть частично скрытый секундомер на левом запястье мужчины. Гарсия сдался через несколько секунд.

— Толком рассмотреть часы не получается, — сказал он, выпрямляясь. — Половина за обрезом изображения.

— Сукин сын, — на этот раз выразился Хопкинс. — Это же часы в честь памятного чемпионства «Лос-Анджелес Лейкерс» в финале НБА. Выпущены они были в июле, после финального матча НБА в июне.

— Как ты это узнал, черт побери? — спросил Гарсия.

— Потому что он получил такие же часы, — сказал Хантер, и все уставились на запястье Хопкинса. — Свяжитесь с моргом. Получите список личных вещей для каждого мужского тела, которое поступило к ним за последние восемь недель. Если мы найдем часы, то, значит, обнаружили жертву номер один.

Раньше тем же утром

Несмотря на усталость, ночью он почти не спал. Непрестанные громкие звуки, доносившиеся из соседней комнаты, заставляли его просыпаться, стоило ему задремать. Ближе к утру он к ним почти привык. Рычанию сдавленного, как у раненого животного, мужскому голосу сопутствовали женские взвизги: «Сильнее, беби, сильнее!» Эти звуки вторгались в его комнату каждую ночь. Порой он смирялся с мыслью, что его будит типичное калифорнийское землетрясение. От могучих ударов в стены сотрясалась вся комната. По какой-то причине прошлой ночью вопли были громче, а удары звучали чаще и сильнее. И они не прекращались до пяти утра.

Он покинул эту потрепанную гостиницу рано, как покидал каждый день. Его первая остановка, как и всегда, была у маленькой католической церкви, в паре кварталов от того места, где он нашел себе пристанище. Он нашел оскорбительным, что эта грязная ночлежка, которой пользуются проститутки и наркоторговцы, расположена так близко со святым местом. Как только он найдет то, что разыскивает, ноги его больше не будет в этом городе. Тот отнюдь не был городом ангелов, он был скопищем грехов и пороков. Городом дьявола.

Большинство прохожих на улице были облачены в пальто с поднятыми воротниками. Небритый мужчина в грязной майке и драном пиджаке сидел у входа в заброшенный магазин, пытаясь укрыться от ветра. Почесав живот, он припал к бутылке в коричневом бумажном пакете. Глаза их встретились, и бродяга протянул руку, надеясь на подаяние. Мужчина почувствовал, как от гнева по спине его поползли мурашки, и он с силой сжал пальцы вокруг странного металлического распятия в кармане, борясь с желанием пнуть бродягу ногой и колотить его до крови. Они смотрели друг на друга, должно быть, около полуминуты. Мужчина почувствовал, как края распятия врезались в ладонь, которая стала липкой от крови.

— Благодарю Тебя, Господи, — прошептал он, прежде чем оторваться от лицезрения пьяного мужчины и заставить себя двинуться дальше.

Он остановился на обочине, пережидая красный свет. Движение было сплошным. Горло у него пересохло, и он размял шею, покрутив головой слева направо. Заметив что-то на газетном стенде, он застыл на месте. Глаза у него расширились, и челюсть отвисла. Он не мог поверить тому, что увидел. Он почувствовал, как все его тело содрогнулось и сердце стало отчаянно колотиться в груди. Бог на его стороне. Теперь он был в этом уверен.