Но разумная его часть понимала, что нужно отпустить Холли без борьбы. Он не может ее потерять – она никогда ему не принадлежала. Пусть сама решает, что для нее лучше. Пусть обретет покой – она его заслужила.

Черта с два, кровожадно подумал он. Он прокрался следом за ними, точно тигр, решив, что сметет все, что окажется на его пути. И нашел Холли, в одиночестве сидящую в саду, с видом мечтательным и оцепенелым, и ему захотелось встряхнуть ее так, чтобы волосы у нее рассыпались по плечам, а зубы застучали друг о дружку.

– Что происходит? – прорычал он. – Вам следует облегчать жизнь Лиззи и советовать мне, с какой девицей нужно танцевать, а вместо этого вы сидите в саду, с обожанием уставившись на Рейвенхилла.

– Я вовсе не смотрела на него с обожанием, – возмутилась Холли. – Я вспоминала разные вещи о Джордже и… ах, мне нужно вернуться к Элизабет!

– Еще нет. Сначала я требую объяснить, что между вами произошло.

Ее маленькое бледное личико застыло.

– Это сложно.

– Говорите попроще, – язвительно предложил он. – А я постараюсь понять.

– Я бы предпочла отложить этот разговор до…

– Сейчас!

Она встала, но он схватил се за локоть, повернул к себе и разгневанно посмотрел в ее лицо, освещенное лунным светом.

– Вам незачем так волноваться… – Холли несколько удивилась его грубости.

– Я не волнуюсь, я… – Осознав, что держит ее слишком крепко, Закери внезапно отпустил ее локоть. – О чем вы говорили с Рейвенхиллом?

Вряд ли он хотел сделать ей больно, но локоть ощутимо заныл, и Холли осторожно его потерла.

– Ну, это связано с одним обещанием, которое я дала задолго до того, как мы с вами познакомились…

– Дальше, – поторопил он.

– Перед самой смертью Джордж сказал, что он боится за наше с Розой будущее. Он знал, что оставляет нам очень скромные средства, и, хотя родные заверили его, что они о нас позаботятся, он тревожился. Как я ни успокаивала его, он был безутешен. Он все шептал, что Розе нужен отец, чтобы заботился о ней, и что мне… ах да Господи!.. – Вздрогнув от этих мрачных воспоминаний, Холли снова села на скамью и крепко зажмурилась, сдерживая слезы.

Выругавшись, Закери принялся шарить по своим многочисленным карманам в поисках носового платка. Он нашел карманные часы, запасную пару перчаток, пачки денег, золотой портсигар и маленький карандаш, но платок куда-то запропастился. Холли, наблюдая его тщетные поиски, неожиданно усмехнулась сквозь слезы.

– Я говорила вам, что нужно взять носовой платок.

– Не знаю, куда я его сунул, черт побери! – Он протянул ей одну из запасных перчаток. – Вот, возьмите.

Закери уселся на скамью верхом и посмотрел на ее склоненную голову.

– Что еще говорил Джордж? Холли глубоко вздохнула.

– Его пугало, что станется со мной. Он считал, что без мужа мне будет одиноко, что мне нужен мужчина, который опекал бы и любил меня… он боялся, что я буду совершать ошибки и меня будут обманывать. Поэтому он позвал Уордона… то есть Рейвенхилла. Он верил ему больше всех на свете, доверял его суждениям и полагался на его чувство долга. Хотя внешне Рейвенхилл может показаться человеком холодноватым, он добр, справедлив и щедр…

– Хватит о распрекрасном Рейвенхилле. – В Закери снова проснулась ревность. – Просто скажите, чего хотел Джордж.

– Он… – Холли глубоко втянула воздух и резко выдохнула, словно ей было трудно говорить. – Он попросил нас обвенчаться, когда его не станет.

Повисло молчание. Закери отчаянно пытался сообразить, не ослышался ли он. Холли смотрела в землю.

– Мне не хотелось связывать Рейвенхилла и не казалась удачной эта идея, – прошептала она наконец. – Но Уордон уверял, что это разумно и для него весьма желательно. Что таким образом мы почтим память Джорджа и в то же время обеспечим достойную жизнь для всех троих – для меня, Розы и для него.

– В жизни не слышал о таких глупостях, – проворчал Закери, быстро пересмотрев свое мнение о Джордже Тейлоре. – Очевидно, вы оба пришли в себя и поняли, что это безумие. Ну и слава Богу.

– По правде говоря, все осталось в силе.

– Что?! – Закери, будучи не в силах удержаться, схватил Холли за подбородок и поднял его, чтобы видеть ее лицо. Слезы высохли, но на щеках виднелись влажные дорожки. – В силе? То есть как это? Только не говорите, что вы решили действительно все это проделать!

– Мистер Бронсон… – Удивленная его реакцией, Холли попыталась высвободиться. – Давайте вернемся в зал, а все эти проблемы обсудим в более подходящее время.

– К черту бал! Мы поговорим об этом сейчас же!

– Не кричите на меня! – Она встала, и ее мерцающие красные юбки заструились. Лунный свет играл на жемчужной коже ее груди, и застенчивые тени сбегали к манящей ложбинке между грудями. Она была так хороша и приводила его в такую ярость, что Закери пришлось стиснуть кулаки, чтобы не дать волю рукам.

Он встал, легким движением перекинув ногу через скамью. Прежде он никогда не бывал одновременно возбужден и рассержен – это было новое ощущение, и отнюдь не из приятных.

– Очевидно, Рейвенхиллу не так уж хотелось этого брака, как он утверждал, – заметил он резко. – После смерти вашего мужа прошло целых три года. По-моему, трудно это расценить иначе.

– Я тоже так думала, – призналась Холли, потирая виски. – Но сегодня Уордон объяснил мне, что ему потребовалось время, чтобы во всем разобраться, и теперь он точно знает, что по-прежнему хочет исполнить желание Джорджа.

– Разумеется, хочет, – выпалил Бронсон, – после того как увидел вас в этом красном платье.

Холли широко раскрыла глаза, и щеки ее вспыхнули.

– Ваше замечание оскорбительно. Уордон вовсе не из тех…

– Неужели? – Лицо Закери искривила жестокая усмешка. – Будьте уверены, миледи, что любой мужчина, присутствующий на этом балу, был бы чертовски счастлив залезть к вам под юбки. Так что честь здесь вовсе ни при чем.

Придя в ужас от такой грубости, Холли отодвинулась и сердито сверкнула глазами.

– Мы говорим о Рейвенхилле или о вас?

Внезапно осознав, что она сказала, она хлопнула себя рукой по губам и робко уставилась на Закери.

– Ну вот, мы до чего-то и договорились. – И он нарочито медленно стал приближаться. – Да, леди Холли… теперь для вас не секрет, что я вас хочу. Я желаю вас, понимаете… черт, вы даже нравитесь мне, а таких вещей я никогда не говорил ни одной женщине!

Встревоженная Холли бросилась бежать по дорожке, но не к дому, а дальше, к темным лужайкам, где их вряд ли могли услышать или увидеть. Хорошо, подумал Закери с мгновенно вспыхнувшим азартом, отбросив всякое благоразумие. Он пошел за ней без особой спешки: его большой шаг сводил на нет несколько ее шажков – мелких и торопливых.